Настенька - Элина Лунева

спрятаться. Ну да ладно, все равно в вопросе упокоения этих беспокойных душ прока от него не было. Ни он, ни ветер, просто не сочли нужным мне что-то пояснять. Ну ничего, я им это ещё припомню.

На скорую руку переодевшись в сухую и чистую одежду и быстро затолкав в себя несколько остывших лепешек и запив всё это стаканом молока, я только сейчас задумалась, что всю дорогу от озера я не чувствовала ни малейшего холода. Да мне было дискомфортно, мокрая ткань неприятно липла к коже, одежда и сапоги стали тяжелыми и неудобными. Но мне было абсолютно не холодно. И это было странно. Ведь в обычной жизни я бы уже тряслась от озноба, а с носа уже вовсю текли бы сопли.

Решив, что подумаю об этом как-нибудь потом, я быстро затолкала в себя ещё одну лепешку, чуть не подавившись при этом, и вновь выскочила на улицу.

Как и ожидалось, трое моих бестелесных сопровождающих колыхались возле калитки. Проведя в компании мертвецов добрую половину дня, сейчас меня уже их присутствие не пугало и не вводило в такой панический ужас. Ну мёртвые, ну призраки, и да у некоторых весьма не презентабельный вид, ну что ж теперь? Слава богу, они меня не трогали и вообще вели себя на удивление смирно.

— А, ребята, вы всё еще тут. Как поживаете? — нечаянно съязвила я, проходя мимо зависшей возле калитки троицы, — Чего застыли, пойдемте, — скомандовала я им.

И только я собралась ступить на дорогу, ведущую в лес, как меня снова окликнул знакомый голос.

— Настя?

Вот блин! И что он опять тут забыл?

— А, это ты Данила, давно не виделись, — натянуто улыбнулась я, опасливо покосившись на призрачную троицу.

— Так только что же, вроде как виделись, — не понял он моей усмешки и нахмурился. Черт, ну как же хорош.

— Да, это я так, — пролепетала я невразумительно, — Слушай, Данила, я бы поболтала с тобой ещё, но так занята, так занята…

— Что, опять печку топить надо? — улыбнулся великан. И от этой неожиданной улыбки у меня закружилась голова.

Его медово-карие глаза смотрели на меня с такой теплотой и добротой, а на лице расцвела робкая улыбка. И я видела, что за этой суровой внешностью и горой мускул прятался великовозрастный ребенок с доброй и чуткой душой.

Сейчас он смотрел на меня прямо и не таясь, а я с отчаянным голодом впитывала всю ту нежность и любовь, что дарил мне его взгляд.

— Не сейчас, Даня, — сказала я ему и ласково улыбнулась, а затем с тоской посмотрела в сторону заволновавшихся призраков.

— Завтра пойдешь на праздник? — как-то смутившись, спросил он и потупился. И выглядело это так забавно и мило.

Передо мной стоял крепкий, взрослый, суровый мужчина, вдовец, и он не мог нормально и полслова вымолвить от смущения.

— Пойду, наверное, — неуверенно пообещала я и аккуратно вложила свою маленькую ладошку ему в руку и чуть сжала пальчики, — А сейчас мне правда надо бежать, прости.

Он хотел сказать мне ещё что-то, но я уже прибавила шаг и вновь направилась вглубь леса по дороге к кладбищу.

Уже на подходе к болоту меня вновь обуяла тревога. И это я ещё не говорила о том, что само по себе это место не вселяло ни радости, не веселья. Болото, оно и в Африке болото. Опасное, грязное, вонючее.

— Помогите, — послышалось где-то совсем рядом, и я насторожилась.

Схватив валяющуюся недалеко сухую толстую ветку, я быстро обломила все лишние сучья и сделала из неё длинную жердь, чтобы проверять глубину топи перед тем, как ступить в эту опасную жижу.

— Помогите, — снова послышалось где-то, и я неуверенно двинулась к ближайшему кустарнику и зарослям камыша.

Эх, сапожки мои удобненькие, жаль их конечно, но видимо ничего не поделаешь. Не разуваться же мне полностью и не пробираться босиком. А вдруг в этом болоте обитают змеи или того хуже, пиявки. Брррр.

— Помогите, — вновь услышала я, и только теперь убедилась, что зовущий голос был однозначно мужским.

— Где ты? — громко выкрикнула я, чтобы зовущий вновь откликнулся, и я бы смогла понять точное направление.

— Я здесь, сюда! — услышала я мужской голос, который возможно мог принадлежать и молодому парню.

И вот кого из деревенских парней занесло в это глухое место? И спрашивается, по какой хрен он здесь оказался?

Обогнув очередной кустарник на ещё одном плавучем островке, моему взгляду открылась довольна неприглядная картина. Широкая топь, а в её центре барахталось тело молодого мужчины. Смертельная ловушка уже утянула свою жертву по самую грудь, и явись я пятнадцатью минутами позже, то шансов у парня однозначно бы не было.

Его одежда, руки, волосы и лицо покрывала грязь. Но даже через слой грязи можно было разглядеть богато украшенную тунику и шелковую вышивку на вороте его рубахи.

— О, да у нас тут молодой князь! — удивленно уставилась я на изумленно застывшую фигуру парня, — Эк тебя угораздило?!

Парень несколько минут растерянно хлопал глазами, а затем, утерев грязным рукавом пот со лба, хрипло произнес:

— Ты можешь сбегать за помощью? — с надеждой посмотрел он на меня.

Я же на его слова только хмыкнула и, прощупав жердиной глубину трясины под своими ногами, стала медленно передвигаться ближе к своему собеседнику.

— Да пока я до деревни добегу, ты уже на дне трясины окажешься.

Парень нахмурился, и вновь принялся барахтаться, стараясь сдвинуться с места и высвободиться из липких рук болота.

— Постарайся продвинуться ближе, — проговорила ему я, огибая очередное опасное и очень глубокое место топи.

— Нет, не приближайся, — прохрипел парень, задыхаясь от тщетных усилий, — Всё равно ты меня не сможешь вытянуть, пропал я в этом болоте, и ты пропадешь.

— Помолчал бы ты, княжич, — осекла я парня. Вот только мужской истерики мне тут и не хватало.

Шаг за шагом я продвигалась всё ближе к тому месту, где уже по самую шею завяз молодой князь. Как ни странно, он не орал, не ругался и не истерил. Но было в его взгляде что-то такое. Боль, отчаяние и возможно уже даже принятие неизбежности. Стараясь действовать осторожно и осмотрительно, я пыталась найти более плотный кусочек почвы под ногами и приблизиться к тонущему. Но это было очень сложно. Чтобы приблизиться на расстояние моей вытянутой палки, мне пришлось практически обойти несчастного по кругу. И только тогда я смогла нащупать хоть какой-то небольшой островок почвы, который не был мнимым и не исчезал под ногами.

— Хватайся давай, — скомандовала я парню, бросая ему один конец своей длинной