Судьба начертанная кровью - Даниэлль Л. Дженсен

рукава кольчуги, обнажавшие крепкие мышцы предплечий. Он держал топор чуть поодаль от себя, чтобы не поджечь штаны, и я восхитилась тем, с какой сосредоточенностью он, должно быть, поддерживал постоянное горение своей магии. Усилия, которые он прилагал, должны были быть изнурительными.

Это восхищение беспокоило меня, потому что то, что я чувствовала… это было не только физическое влечение. Он мне нравился. Мне нравилось, что он одновременно ужасающе безжалостен и душераздирающе добр. Мне нравилось, как он смешит меня и что его остроумие заставляет всегда быть начеку. Мне нравилось, что в его присутствии я чувствую себя не только защищенной, но и сильной. Я хотела быть рядом с ним, и меня пугало, как могут разрастись мои чувства, если я буду продолжать питать это желание.

Поговори с ним.

Да помогут мне боги, но это было логичным поступком. Бьорн мог потерять столько же, сколько и я, предав своего отца, если бы мы поддались напряжению между нами. Возможно, если бы мы обсудили этот вопрос и пришли к единому мнению, что не будем делать ничего подобного, то избавили бы себя от многих душевных терзаний.

Скажи что-нибудь, убеждала я себя. Сейчас самое время.

Мои губы приоткрылись, но вместо того, чтобы сказать что-нибудь важное, я лишь зашипела, как рыба, словно у меня отнялся язык. Что, если я ошибаюсь? Что, если это влечение совершенно одностороннее, и признание в моих чувствах приведет его в ужас? Мысленно я представила, как говорю: Бьорн, я знаю, что замужем за твоим отцом, но нам нужно обсудить то, что мы оба хотим раздеться догола и заняться сексом, и взгляд паники и отвращения, наполняющий его глаза, пока смущение медленно засыпает меня курганными камнями.

Лучше так, чем иначе, прошептал голос. Перестань быть такой трусихой и поставь вопрос ребром.

Собравшись с духом, я позвала:

― Бьорн…

Но он указал вверх, туда, где слабый отблеск солнечного света освещал стены.

― Похоже, мы достигли вершины.

Впервые за целую вечность я вдохнула чистый горный воздух. Мы добрались до Фьяллтиндра.

А это означало, что момент, когда нужно говорить и действовать, остался позади.

Волна облегчения захлестнула меня, и, протиснувшись мимо Бьорна, я почти бегом поднялась по последней лестнице и оказалась на вершине горы.

Все вокруг было затянуто облаками и туманом, и я ждала, пока глаза приспособятся, чтобы случайно не упасть с края обрыва, на который я только что с таким трудом забралась. Когда я сморгнула жгучие слезы, в поле зрения появились деревья и земля, покрытая легкой снежной пылью.

На этой земле стоял мужчина, который уставился на меня широко раскрытыми глазами и с открытым ртом.

― Как…? ― сказал он, протягивая руку, чтобы дотронуться до меня, словно желая убедиться, что я существую. ― Как…?

― Драуги повержены, ― объявил Бьорн, шагнув рядом со мной и заставив мужчину отшатнуться назад. ― За это ты можешь поблагодарить Фрейю, Рожденную в огне, дочь Хлин и правительницу Халсара.

Я закусила щеку, всем сердцем желая избавиться от последнего титула.

Мужчина, который, судя по одежде, был служителем храма, пораженно уставился на нас обоих, а потом прошептал:

― Она победила драугов?

― Именно так я и сказал, да. ― Бьорн оперся локтем о каменную конструкцию, прикрывавшую лестницу, по которой мы спустились. ― Похищенные богатства храма в пределах досягаемости, и я бы поостерегся оставлять их там, найдется много охотников поживиться.

Священник моргнул, затем покачал головой.

― Воистину, это деяние богов.

Бьорн открыл было рот, но я наступила ему на ногу, не желая так скоро пересказывать сильно приукрашенную версию событий. Кроме того, я поднялась сюда с определенной целью и хотела довести дело до конца.

― Может быть, мы продолжим путь к храму?

― Конечно, дочь Хлин. ― Священник склонил голову. ― Ты можешь войти через главные ворота только после того, как подчинишься воле богов. ― Он указал жестом на узкую тропинку, идущую вдоль вершины скалы, по которой, судя по всему, почти не ходили люди. ― Следуй по ней до моста, где один из служителей будет ждать, чтобы подтвердить твою покорность.

Если в храм вел только один путь, какова вероятность того, что его не охраняют многочисленные ярлы, желающие моей смерти?

Бьорн явно думал о том же, потому что сказал:

― Мы прошли трудный путь и оказали Фьяллтиндру большую услугу, так что, возможно, ты сделаешь исключение и позволишь нам пройти здесь. ― Он жестом указал на деревья, сквозь которые я могла различить строения и людей, двигавшихся вокруг них. ― Кто узнает?

Священник выпятил грудь и вздернул подбородок.

― Боюсь, это невозможно. Даже для тебя.

Я поморщилась, потому что после нескольких дней недосыпания сейчас было не время проверять выдержку Бьорна. Мои опасения подтвердились, когда Бьорн раздраженно сжал челюсти.

― И кто же меня остановит? Ты? Можешь попробовать. ― Покачав головой, Бьорн направился к деревьям. ― Пойдем, Фрейя. Я чувствую, что здесь готовится еда.

Он сделал полдюжины шагов, а затем отшатнулся, словно натолкнувшись на какой-то невидимый барьер. Потирая лоб и ругаясь от досады, Бьорн протянул руку, и она остановилась в воздухе, словно прижатая к совершенно прозрачному стеклу. Я заметила, что священник ухмыляется, но он благоразумно придал лицу нейтральное выражение, прежде чем Бьорн обернулся, и его голос торжественно повторил:

― Ты должен пройти через ворота.

Бьорн выглядел разочарованным, и я чувствовала то же самое. Мы пробирались сквозь тьму, насилие и смерть, и только традиции ставили нас в тупик.

― Ты знаешь, кто я? ― огрызнулся он.

Священник одарил его снисходительной улыбкой, которая показалась мне довольно смелой, даже если Бьорн ее заслужил. Я и сама изо всех сил старалась не закатить глаза, хотя знала, что Бьорном движет отчаяние, а не тщеславие.

― Боюсь, ты не назвал своего имени, когда представлял свою даму. Но независимо от твоей боевой славы, ты должен пройти через ворота. Такова воля богов.

Челюсть Бьорна задвигалась туда-сюда, затем он одарил служителя улыбкой, от которой тот сделал нервный шаг назад.

― Отлично. Фрейя, пойдем.

Когда мы отошли на некоторое расстояние, и Бьорн бормотал под нос все известные ему красочные ругательства, я спросила:

― Что мы будем делать?

― Мы собираемся выяснить, охраняются ли ворота. Возможно, благосклонность богов сохранится, и мы войдем без боя.

Учитывая, что это должно было быть испытание, я подумала, что это маловероятно, но не стала спорить.

Мы шли по узкой тропе вокруг вершины горы, облака и туман