Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

слушать – лишь редкая нота не попадала в точку.

Его дернули за рукав.

– Что?

– Я спрашиваю, где твой друг? Этот мелкий…

– Он опоздает. Он всегда опаздывает. А что?

– Мне нужны зрители. Вот что!

Она встала и пересела на первый ряд, к самому краю сцены.

Как будто услышав, что говорили о нем, в дверях появился Зайцев. Лицо его было сначала испуганным, а затем извиняющимся.

«Нет никакого смысла втягивать голову в плечи и сгибать колени, особенно если твой рост и так метр пятьдесят. Это только привлечет внимание людей в зале. Лучше уж зайди уверенно и быстро, займи первое попавшееся место, вне зависимости от того, что говорят или исполняют», – мысленно обратился Андрей к своему приятелю.

Зайцев решил, что пройдет бесшумно, но подошвы его ботинок заскрипели на отполированном полу. Преподаватель по вокалу поправила пучок на голове и недовольным взглядом наградила вошедшего.

– Уф! Марго уже выступала? – прошептал Вася, тяжело дыша и приводя в порядок прическу.

– Следующая, – показал Аладдин взглядом на первый ряд, где с важным видом сидела их подруга.

– Выступает Маргарита Цветкова!

Пианист незаметно сжал и расправил кисти, отвел назад локти и положил пальцы на клавиши рояля. Кто-то кашлянул, и зал замер.

Улыбаясь так широко и открыто, как умела только она, и блеснув победоносно глазами, Маргарита приосанилась и плавно отвела в сторону руку, приготовившись петь.

Ведущая сделала такое лицо, как будто ей на больной зуб положили холодное мороженое. Выпрямилась, словно глотатель шпаг, и провозгласила гнусаво и величественно (на случай, если зрители, собравшиеся в зале, были первыми врагами великого композитора):

– Музыка Сергея Рахманинова, слова Екатерины Бекетовой. Романс «Сирень».

Заиграл пианист, в зале зазвучали нежные переливы аккомпанемента.

– Хватит пялиться на ее грудь, – прошептал Андрей приятелю, – рот закрой.

Учительница вокала резко обернулась и шикнула.

Марго запела:

Поутру, на заре,

По росистой траве

Я пойду свежим утром дышать…

Поначалу Андрей решил, что голос у нее, пожалуй, очень своеобразен. На слове «поутру» ему показалось, что мелодия должна звучать несколько иначе, но он постарался этого не заметить.

И в душистую тень,

Где теснится сирень,

Я пойду свое счастье искать…

Теперь «искать» совсем уж резануло слух. Ну, это ведь самое начало, нужно распеться!

Но вот она, кажется, распелась, и юноша невольно поморщился: ни «зеленые ветви», ни «душистые кисти» никак было не вообразить, а о том, как «бедное счастье цветет», нечего было и думать – воздух разрезал фальцет, резкий и непредсказуемый.

Первое время Андрей еще искренне надеялся, что она переволновалась, и жалел вместе с тем, что у него нет возможности уйти, так как почувствовал, что опять становится пунцовым.

«Это уже чересчур – краснеть третий раз за день!»

Аплодировали здесь всем без исключения, и он машинально присоединился. Андрей посмотрел на Марго, окончившую песню, с немым вопросом. Но она была под приятным впечатлением от своего выступления и совсем не выглядела взволнованной. По ее лицу он с ужасом понял, что так она поет всегда.

Ища поддержки, Штыгин-младший посмотрел на Зайцева. Но он все еще был занят прической и как будто ничего не заметил.

Далее объявили какую-то итальянскую арию, название которой Андрей от волнения не запомнил.

Ему удалось зацепиться за крохотную надежду – может, на другом языке она поет лучше. Он так сильно начал верить в это, что слезы навернулись на глаза.

Но скоро Андрей понял: глаза у него слезятся вовсе не из-за того, что он растрогался, а потому, что у него хороший слух.

Снова зазвучали аплодисменты. Тетя, закутанная в шаль, поправила пакеты и сумки на коленях, тяжело вздохнула от духоты и восторженно посмотрела на Марго. Вышла ведущая, острым подбородком угрожая зрителям.

– Слова Александра Сергеевича Пушкина, музыка Михаила Ивановича Глинки. Романс «Не пой, красавица, при мне».

Услышав название, Андрей почувствовал приступ смеха, и его лицо стало еще краснее. Пришлось опустить голову и заняться рассматриванием ботинок.

Осталось выдержать всего одну песню…

И сомнений больше не было: удивительная Маргарита – талантливая танцовщица и отличница, знающая несколько языков, идущая к золотой медали; красавица, покорившая столько сердец, имевшая тысячи друзей в социальных сетях, которые буквально ее боготворили; вот уже несколько лет два раза в неделю по три часа занимающаяся пением в музыкальной школе, – давала на сцене самого обыкновенного петуха и не понимала этого.

Она думала, что умеет петь. И ее уверенность в себе была столь велика, что даже те мелодии, которые звучали откровенно фальшиво, она делала еще хуже, на полную мощь включая громкость и старательность. И это был уже не первый концерт, куда она звала знакомых.

Андрей с надеждой посмотрел на преподавателя вокала. Та сидела с каменным лицом. Нельзя было понять – понравилось ей или нет? Кажется, ей хотелось, чтобы экзамен поскорее закончился.

Спустя какое-то время приятели стояли в коридоре и дожидались Марго.

– Ты не заметил ничего странного в ее выступлении? – спросил Андрей.

Зайцев посмотрел на него с искренним удивлением.

– Ты же знаешь, я ничего не понимаю в музыке.

– Понимать не обязательно – как по-твоему, она фальшивила?

Вася растерянно оглянулся по сторонам:

– Нет, э-э-э, я вроде бы не заметил… Не знаю…

Марго появилась внезапно, паря на крыльях успеха. Интересно, она всегда выходит с таким напыщенным лицом к поклонникам?

«Мне нужны зрители!» – сказала она тогда, перед выступлением. Вот зачем они с Зайцевым