Дом Солнц - Аластер Рейнольдс

— Имя пробил, — отрапортовал он. — Это шаттерлинг Линии Шашечницы, зовут его Вилохвост. Считается погибшим десять циклов назад по их исчислению.

— Примерно так же, как Синюшка, — отозвалась Волчник. — Значит, их уже двое — шаттерлинги, которых считали погибшими, а они живы-живехоньки. Думаю, стоит и оставшимися двумя заняться — вдруг услышим ту же историю?

— Хочу задать этому Вилохвосту один вопрос, — вмешался я.

— Какой еще вопрос? — не взглянула, а прямо зыркнула на меня Волчник; даже не верилось, что недавно эта девушка благодарила меня за спасение.

— Хочу спросить, не слышал ли он о Доме Солнц?

— Нет такой Линии, — отрезала Волчник.

— Но мне хотелось бы увидеть его реакцию.

— Зачем? Что, по-твоему, он может сказать? Синюшка Дом Солнц не упоминал.

— Подозреваю, что в бойне задействован некий Дом Солнц. О нем говорил Геспер, хотя из-за провала в памяти не мог восстановить, откуда взялось это название.

— Разве Линия может существовать тайком от всех? — удивился Горчица. — Мы знаем, кто мы, знаем, кто в Союзе, знаем, кого исключили. В нашей истории нет места для Линии-невидимки.

— Вдруг Линия появилась лишь недавно и не попала в космотеки? — предположил Маун.

— Вопрос задать можно, — поддержала Донник, подавшись вперед. — По-моему, Лихнис прав: факты дружно указывают на связь бойни с Вигильностью. Геспер тоже интересовался Вигильностью. Была бы у нас в запасе тысяча лет — отправили бы туда экспедицию вопросы задавать. Но времени нет, поэтому ограничимся тем, что можно выяснить на Невме.

Я глянул на хронометр — стрелка крутилась как бешеная. В замедленном режиме, указанном Волчник, мы провели четыре минуты, а в реальности прошло почти шесть часов.

— Спроси его, — не выдержал я.

Волчник снова зыркнула на меня — не любит, когда ей указывают, — тем не менее рычаг дернула и кратность сжатия снизила.

— Развлекаетесь? — подначил пленный.

— Ты Вилохвост из Линии Шашечницы, — начала Волчник. — Тебя считают погибшим: хотел, мол, пронестись через дважды вырожденную бинарную систему, да с приливными силами напутал. По крайней мере, так утверждают космотеки.

— Тебе виднее.

— Еще бы. — Волчник обожгла меня гневным взглядом. — Вилохвост, есть один вопрос. Расскажи про Дом Солнц.

— Такого нет.

Ответ получился слишком поспешным, это почувствовали все.

Каскад и Каденция стояли на коленях над искореженным Геспером. На «Серебряные крылья зари», то есть на орбиту Невмы, мы поднялись два часа назад. С тех пор живые роботы не отходили от раненого, и их пальцы без устали ощупывали место, где бедняга Геспер слился воедино с обломком корабля. Они не разговаривали и почти не шевелились — только бешеный танец огоньков за стеклянными панелями указывал на активность. Со дня нашей высадки на Невму Геспер совершенно не изменился, по крайней мере внешне. У него огоньки по-прежнему напоминали затухающие угли и едва двигались. Каскад и Каденция не просто касались его, а словно погружали пальцы в золотую броню. Можно было подумать, что она мягче и податливее глины. Хотя оба человека-машины отстранились — медленно и синхронно, — отпечатков на золотых пластинах не осталось.

Каденция обратила ко мне прекрасное серебряное лицо:

— Портулак, Геспер жив. Тяжелое ранение вынудило его защитить свой интеллект, сконцентрировать сознание, превратив себя в слабо мерцающий светоч ума и памяти. Спасти его можно, только не здесь.

— Тогда где? На Невме?

— Там тоже ничего не получится, — ответил за нее Каскад. Его певучий голос успокаивал и ободрял, даже когда новости были откровенно ужасными. — Геспера нужно вернуть в Кольцо Единорога, к машинному народу. Там его полностью восстановят и вознаградят за труды.

Путь в Машинное пространство займет десятки тысячелетий, обратный — еще столько же, если Геспер вообще вернется. Даже мне, шаттерлингу, привыкшему мерить время циклами, такой срок казался бесконечным.

— Путь-то неблизкий. Геспер его выдержит?

— Это зависит от корабля, — сказала Каденция. — Корабль нужен быстрый, чтобы сократить субъективное время путешествия. В латентность Геспера не погрузить, то есть перелет он прочувствует с первой секунды до последней, как отмерят корабельные часы.

— Разве нельзя собрать большую стазокамеру?

— В Имире нет соответствующих технологий, а у нас — нужных инструментов.

— А если разобрать его? Сложим в стазокамеру по частям…

— Геспер не перенесет разборку, — покачал головой Каскад. — К тому же его сознание распределено по телу. Отсоединение любой части опасно.

— Сами же сказали, что Геспер сконцентрировал сознание, — напомнила я слова Каденции.

— Это образное выражение, — отозвалась та. — Технические подробности вам не понять. Уверяю, возвращение в Кольцо Единорога — единственный шанс.

— Можно спустить его на Невму?

— Если аккуратно, то да.

— Тогда мне хотелось бы показать его Фантому. Ну, об этом мы уже говорили. Пользы может и не быть, но попробовать стоит.

— Мы не возражаем, — согласился Каскад. — Спускать его на Невму рискованно, но рискованно и везти на родину в таком состоянии.

— Вы считаете, что Геспер погибнет при любом раскладе, — догадалась я.

— Такой вариант не исключен, — подтвердила Каденция. — Вашему пожеланию мы препятствовать не станем и, если хотите, поможем все организовать.

— Я пока не получила разрешение местных властей…

— Мы можем поддержать ваше ходатайство, — проговорил Каскад. — Раз Геспер обратился к вам с просьбой, мы тоже обязаны к ней прислушаться.

— Давайте перенесем его в шаттл, — предложила Каденция.

— Ну, если вы считаете… — Я замялась.

— Мы будем очень осторожны и внимательны, — пообещал Каскад.

Роботы подошли к искореженному Гесперу с разных сторон и подняли без малейших усилий, плавно и грациозно. Я хотела отключить гравитацию или вызвать погрузочный челнок, однако Каскад и Каденция в моих услугах не нуждались.

Раненого человека-машину пронесли через весь корабль в главный грузовой отсек, куда я пристыковала шаттл. Когда мы прилетели, Каскад и Каденция расспрашивали о моем флоте. Число кораблей, которые я вожу с собой, вызвало если не искреннее удивление, то вежливый интерес. Но сейчас роботы полностью сосредоточились на пострадавшем и на мой флот внимания не обращали.

В Имире мы сели уже после заката — остывающие барханы пели свою колыбельную. По моей просьбе Геспера отнесли в безопасное помещение в башне, где нас всех поселили. Мне претило держать Геспера взаперти, как багаж, зато комната могла известить меня о малейших изменениях в его состоянии.