Гипотеза любви - Али Хейзелвуд

— Для доклада. Я посмотрю.

Оливия пыталась не раскрыть от удивления рот.

— О… ты… ты не мой научрук. Ты не обязан это делать.

— Я знаю.

— Ты правда не обязан…

— Я так хочу, — сказал он низким и ровным голосом, глядя ей в глаза, и Оливии пришлось отвести взгляд, потому что в груди у нее что-то сжалось.

— Хорошо. — Наконец ей удалось ухватить распустившуюся нитку на рукаве. — Какова вероятность того, что твой отзыв заставит меня рыдать под душем?

— Это зависит от качества твоих слайдов.

Она улыбнулась.

— Не сдерживай себя.

— Поверь мне, не буду.

— Хорошо. Отлично. — Она вздохнула, но на самом деле ее успокоила мысль о том, что он посмотрит ее работу. — Ты придешь на мой доклад? — она услышала собственный вопрос и удивилась этой своей просьбе, кажется, так же сильно, как Адам.

— Я?.. А ты хочешь?

Нет. Нет, доклад будет ужасен и унизителен, возможно — катастрофичен, и ты увидишь меня в самом плохом, самом уязвимом состоянии. Наверное, будет лучше, если на все время моего доклада ты запрешься в уборной. Просто чтобы не зайти случайно и не увидеть, как я выставляю себя дурой.

И все же. Одна мысль о том, что он будет сидеть там, в аудитории, делала перспективу выступления менее пугающей. Он не был ее научным руководителем, и он мало что сможет сделать, если на нее обрушится шквал невозможных вопросов или проектор вдруг перестанет работать на половине доклада. Но возможно, ей от него нужно было другое.

И тут до нее дошло, что такого особенного было в Адаме. Независимо от его репутации или того, насколько неприятным было их знакомство, Оливия с самого начала чувствовала, что он на ее стороне. Снова и снова, самым неожиданным образом он давал ей понять, что не осуждает ее. Что она не так уж одинока.

Она медленно выдохнула. Это осознание должно было потрясти ее, однако произвело странно успокаивающий эффект.

— Да, — сказала она ему, думая, что, видимо, так будет правильно. Возможно, она никогда не получит от Адама то, чего хочет, но, по крайней мере, он присутствует в ее жизни сейчас. Этого должно было быть достаточно.

— Тогда приду.

Она наклонилась вперед.

— Задашь многословный наводящий вопрос, который заставит меня бессвязно бормотать и потерять уважение моих сверстников, навсегда подорвав мой авторитет в биологии?

— Возможно. — Он улыбался. — Ну что, мне купить тебе эту отвратительную… — Адам указал на стойку, — тыквенную жижу?

Она ухмыльнулась.

— О да. Ну, то есть если хочешь.

— Я бы предпочел купить тебе что-нибудь другое.

— Как жаль.

Оливия вскочила со стула и направилась к прилавку, дернув его за рукав и потянув за собой. Адам покорно поплелся за ней, бормоча что-то о черном кофе — Оливия предпочла это проигнорировать.

«Достаточно, — повторяла она себе. — Того, что есть сейчас, должно быть достаточно».

Глава 14

Гипотеза: эта конференция станет худшим, что когда-либо случится с моей профессиональной карьерой, общим благополучием и чувством здравого смысла.

В номере отеля было две кровати.

Две двуспальные кровати, если быть точной, и, глядя на них, Оливия чувствовала, как расслабляются плечи. Ей удалось удержаться от победного жеста. Накось выкусите, дурацкие ромкомы. Может, она и влюбилась по-идиотски в своего фейкового бойфренда, как будто вчера родилась, но, по крайней мере, не будет делить с ним постель в ближайшее время. Учитывая, какими ужасными были последние две недели, это было очень кстати.

Можно было догадаться, что Адам спал на кровати ближе ко входу — там на прикроватной тумбочке лежало несколько его вещей: книга на языке, похожем на немецкий, флешка и тот планшет, который Оливия несколько раз видела у него в руках, а из розетки свисал зарядник от айфона. В ногах кровати стоял черный и дорогой на вид чемодан. В отличие от чемодана Оливии, его, очевидно, не выудили из распродажной корзины в супермаркете.

— Тогда эта — моя, — пробормотала она, сев на ближайшую к окну кровать и несколько раз подпрыгнув, чтобы проверить жесткость матраса.

Это был хороший номер. Не чудовищно дорогой, хотя Оливия вдруг почувствовала благодарность за то, что Адам фыркнул и посмотрел на нее как на ненормальную, когда она предложила оплатить половину. По крайней мере, тут было достаточно просторно, так что им не придется сталкиваться всякий раз, проходя по комнате. Иначе это было бы похоже на исключительно садистскую версию игры «Семь минут в раю».

Впрочем, им не придется проводить много времени в обществе друг друга. Через пару часов ей предстояло сделать доклад… фу-у-у… затем она пойдет на факультетскую вечеринку с друзьями и не вернется в номер до тех пор, пока… ну, пока будет возможно.

Скорее всего, у Адама уже было запланировано множество встреч, и, возможно, они даже не увидятся. Когда он вернется вечером, Оливия будет спать, а завтра утром один из них притворится, будто спит, пока второй будет собираться. Все должно пройти хорошо. Безобидно. По крайней мере, хуже, чем сейчас, уже не станет.

Обычным нарядом Оливии для конференций служили черные джинсы и наименее потрепанный кардиган, но несколько дней назад Ань заметила, что для доклада это слишком повседневный аутфит. Провздыхав несколько часов, Оливия решила взять черное платье с запахом, которое она купила на распродаже перед собеседованием в аспирантуру, и черные туфли-лодочки, позаимствованные у сестры Ань. Тогда это казалось хорошей идеей, но как только она зашла в ванную, чтобы переодеться в платье, то поняла, что оно, видимо, село с последней стирки. Подол был по крайней мере на пару сантиметров выше колен. Оливия застонала и сделала селфи для Ань и Малькольма, которые ответили ей фразой «По-прежнему подходит для конференции» и эмодзи-огоньком соответственно. Расчесывая свои волнистые волосы и сражаясь с засохшей тушью — не стоило, видимо, покупать косметику в магазине «Все за доллар», — Оливия молилась, чтобы Ань оказалась права.

Она как раз вышла из ванной, репетируя про себя свою речь, когда дверь открылась и кто-то — Адам, конечно, это был Адам — вошел в комнату. Он держал в руках карточку от номера и набирал что-то на телефоне, но замер, как только поднял взгляд и заметил Оливию. Рот его открылся и…

Все. Он так и остался открытым.

— Привет. — Оливия заставила себя улыбнуться. Сердце у нее в груди делало что-то странное. Билось слишком быстро. Наверное, придется идти к врачу, как только она вернется домой. С кардиологией шутки плохи.