Эмма - Джейн Остин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 121
Перейти на страницу:

— Поверьте, вы ко мне несправедливы, ежели допускаете, что не убедили меня. Я положительно не в силах, противиться в своих суждениях вашим доводам. Вначале, решив, что вы считаете дарителем полковника Кемпбелла, я принял этот поступок за изъявление отеческой заботы, то есть самую естественную вещь на свете. Потом, когда вы помянули миссис Диксон, мне ясно сделалось, насколько более вероятно, что это — дань крепкой женской дружбы. Теперь же я не могу рассматривать его иначе, как дар любви.

Развивать эту тему далее не было оснований. Его слова звучали искренне, похоже было, что она и точно убедила его. Эмма ничего больше не прибавила; разговор перешел на другое, и за разговором обед незаметно завершился; подали сладкое, в столовую привели детей, над ними поахали, поумилялись под шум обычного застольного говора, когда изредка скажут нечто глубокомысленное, изредка — отъявленную глупость, а большею частью слышится ни одно и ни другое, а то же, что и каждый день: перепевы известного, старые новости, тяжеловесные шуточки.

Дамы недолго пробыли в гостиной, когда — кто вместе, а кто порознь — подоспели и остальные гостьи. Эмма следила за появлением своей маленькой приближенной, и, хотя, быть может, рано было бы торжествовать, что она вполне усвоила и благородство и грацию, все же цветущая прелесть ее и безыскусные манеры ласкали глаз, а сердце радовалось тому, что у нее такой неунывающий, легкий, счастливый нрав, который позволяет ей находить для себя, среди терзаний обманутого чувства, столько невинных утех. Она сидела — и кто, при взгляде на нее, угадал бы, сколько ею пролито слез за последнее время? Принарядиться, быть в обществе, видеть, как нарядно одеты другие; сидеть, улыбаться, мило выглядеть и ничего не говорить — вот и все, что требовалось ей для счастья на этот час. Куда было ей тягаться благородством и грацией с Джейн Фэрфакс, а между тем, подозревала Эмма, та, возможно, рада была бы поменяться с Гарриет самым сокровенным, охотно согласилась бы взять себе унижение неразделенной любви — да хотя бы и к мистеру Элтону — взамен опасного удовольствия сознавать, что она любима мужем своей подруги.

Подходить к Джейн на столь многолюдном собрании не было необходимости. Эмме не хотелось начинать с нею разговор о фортепьяно, она чувствовала себя достаточно причастной его тайне, чтобы сознавать, сколь было бы невеликодушно выказывать к нему интерес и любопытство, а потому умышленно держалась на расстоянии; зато другие повели о нем речь немедленно, и Эмма видела краску неловкости, вызванную поздравлениями, виноватый румянец, сопровождавший слова «бесценный друг мой полковник Кемпбелл».

Особенный интерес к появлению фортепьяно обнаружила миссис Уэстон, с ее участливым сердцем и любовью к музыке, и Эмма невольно усмехалась про себя, наблюдая, с каким упорством преследует она сей предмет, без устали его обсуждая, допытываясь, каков у инструмента звук, удар, педали, и вовсе не подозревая о желании прекрасной героини происшествия распространяться об нем как можно меньше, которое она сама явственно читала в ее чертах.

Вскоре к ним присоединился кое-кто из господ мужчин, и первым среди этих ранних пташек был Фрэнк Черчилл. Он вышел к ним, самый первый и самый красивый, проследовал, поклонясь мимоходом мисс Бейтс и ее племяннице, прямо на другую сторону кружка — туда, где сидела мисс Вудхаус, и тогда только сел, когда нашел себе место подле нее. Эмма догадывалась, что должны думать сейчас те, кто находится в гостиной. Ее отмечал он, одну изо всех, и каждому это было ясно. Она представила его своей приятельнице мисс Смит, и потом, дважды улучив удобный момент, услышала, что подумали эти двое друг про друга. Первый раз видит он такое прелестное личико — и что за восторг эта наивность! А от нее: это, конечно, для него чересчур большой комплимент, но ей кажется, он чем-то слегка напоминает мистера Элтона. Эмма с трудом подавила в себе раздражение и молча от нее отвернулась.

Фрэнк Черчилл прежде всего бросил взгляд на мисс Фэрфакс и обменялся с Эммой понимающей улыбкой, однако оба благоразумно воздержались от замечаний. Он начал с того, что только и ждал минуты покинуть столовую — терпеть не может сидеть так долго — всегда уходит при первой же возможности; что отец его и с ним вместе мистер Найтли, мистер Кокс и мистер Коул с головою ушли в какие-то свои приходские дела; что он все же провел это время в мужском обществе не без приятности, ибо нашел, что люди в нем подобрались разумные, порядочные — он вообще так расхваливал Хайбери, так поражался тому, что здесь столько семейств, с которыми славно было бы водить знакомство, что Эмма уже спрашивала себя, заслуженно ли глядела до сих пор на этот уголок с таким презрением. Она, в свою очередь, расспрашивала его про общество в Йоркшире: велико ли соседство вокруг Энскума, какого оно рода, и поняла из ответов, что в Энскуме очень мало кого принимают, что есть ряд знатных домов, куда они ездят сами, но все довольно далеко, и что, даже когда приглашение принято, можно ожидать, что в назначенный день у миссис Черчилл окажется неподходящее для визита самочувствие или настроение; что у них правило никогда не посещать новых людей, и, хотя у него есть свой круг знакомых, ему стоит труда — стоит подчас немалых ухищрений — выбраться к кому-нибудь или кого-нибудь пригласить вечером к себе.

Она поняла, отчего молодой человек, наскучив чрезмерным уединением дома, может быть недоволен Энскумом и находить столько хорошего в Хайбери — в том лучшем, что может предложить Хайбери. Что он пользуется в Энскуме влиянием, было очевидно. Он не хвастался — только рассказывал, но само собой выходило, что иной раз тетка слушалась его, а дядюшка ничего с нею не мог поделать, и когда Эмма, смеясь, указала ему на это, он признался, что, не считая двух случаев, добиться от нее чего угодно для него лишь вопрос времени. Один такой случай, когда он, несмотря на свое влияние, оказался бессилен, он назвал. Ему очень хотелось поехать за границу, он просто мечтал, чтобы его отпустили постранствовать, но она и слышать об этом не захотела. Было это в прошлом году. Теперь, сказал он, это желание начинает у него пропадать.

Второй случай, когда все уговоры оказывались напрасны, он не стал называть — Эмма сама догадалась, что он связан с должным вниманием к его отцу.

— Я сделал пренеприятное открытие, — помолчав, прибавил он. — Завтра будет неделя, как я приехал, — половина отпущенного мне срока! Никогда не видел, чтобы дни летели так быстро. Завтра — уже неделя!.. А я только начал входить во вкус. Едва успел познакомиться с миссис Уэстон, с остальными… Уж лучше бы не вспоминать!

— Теперь вы, может быть, сожалеете, что целый день, когда у вас их так мало, убили на стрижку волос.

— Нет, — возразил он улыбаясь, — об этом ничуть не сожалею. Я лишь тогда люблю видеться с друзьями, когда знаю, что сам являюсь перед ними в надлежащем виде.

К этому времени и другие господа мужчины собрались в гостиной, и Эмма на несколько минут вынуждена была отвернуться от соседа, слушая, что ей говорит мистер Коул. Когда же мистер Коул отошел и она снова могла уделить ему внимание, она увидела, что Фрэнк Черчилл в упор глядит через всю комнату на мисс Фэрфакс, сидящую как раз напротив.

— В чем дело? — спросила она. Он вздрогнул.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 121
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?