Стреломант 2 - Эл Лекс

— Говорит Ника Висла, я пилотирую АГАТ, вернее, то что от него осталось, на борту есть раненый, требуется помощь, прошу принять транспорт в город!

Четко, коротко, конкретно. Будто солдат в армии отрапортовал. Интересно, откуда у нее понимание того, как коротко и ясно, по-военному, излагать ситуацию?

Пискнуло снова, и тот же голос, только уже более озадаченный, произнес:

— Повторите запрос. Вы сказали «АГАТ»?

— Да, да, АГАТ! — с жаром ответила Ника. — Я понимаю, звучит дико, но мы правда его нашли!

— Тресса… Висла? Да, тресса Висла… Мы готовы вас принять на южном шлюзе. Продолжайте движение вдоль линии железной дороги, мы примем вас через железнодорожные ворота.

— Принято, Бархангельск! — радостно выдохнула Ника, и кинула коробочку обратно на приборную панель. — Серж, мы добрались! Мы добрались до города! Ты только держись, сейчас тебе помогут!

Помощь это хорошо. Помощь это просто прекрасно. Надеюсь, пока они будут помогать мне, они не будут доставать Нику вопросами. А если и будут — надеюсь, у нее хватит ума не отвечать на них без меня. Или хотя бы не отвечать сейчас, когда она на эмоциях и все ее мысли сосредоточены на том, чтобы помочь мне. В таком состоянии она легко и не задумываясь ответит на все вопросы, что ей зададут, лишь бы ее оставили в покое.

А ведь сначала стоило бы ккак следует подумать, на какие из этих вопросов вообще следует давать ответы. И если давать — то какие?

— Ни… ка… — прошептал я, даже не надеясь, что она услышит. Конечно, она не услышала. Даже не обернулась.

Тогда я нашарил что-то мягкое, но увесистое в той куче, в которой лежал, напряг руку, потратив все свои остатки сил, швырнул это что-то в сторону водительского сиденья.

Это оказался рюкзак, набитый одеждой и чем-то еще, что сыпалось из него, пока он летел до места назначения. Но главное — он выполнил свою задачу, и привлек внимание Ники. Она снова остановила АГАТ и подбежала ко мне:

— Что такое? Тебе плохо? Держись, мы уже почти в городе!

— Тихо… — попросил я, дождавшись перерыва в беспокойном щебетании Ники. — Вопросы… Не отвечай… Без меня.

— Что? Какие вопросы? — недоуменно моргнула Ника.

— Любые… — прошептал я. — Не отвечай… Без меня… Скажи… Что тебе тоже… Плохо…

— Что? Зачем?!

— Выполняй… — выдохнул я, и наконец полностью отключился.

Когда я пришел в себя, АГАТа вокруг уже не было. Вокруг была уже знакомая мне больничная палата — ох, повидал я их в этом мире, как родной уже этот интерьер.

К счастью, я здесь не задержусь, это точно. Не знаю, сколько времени прошло, но сейчас я себя ощущал бодрым, здоровым и полным сил. Хоть пешком в академию беги! Ну, или еще оидн АГАТ откапывай иди.

Повертев головой по сторонам, я нашел на столике рядом милый колокольчик с длинной деревянной ручкой. Позвонил в него и стал терепливо ждать, что произойдет.

Спустя полминуты дверь открылась, и внутрь вошла немолодая женщина в синем халате и такой же синей шапочке.

— Доброе утро. — поприветствовала она меня. — Как самочувствие?

— Как у быка. — хмыкнул я. — Что со мной было?

— Сильное праноистощение, начавшееся расщепление праны. Ничего критического, в общем, капельница с раствором амикса — и вы на ногах. — улыбнулась женщина.

— Прекрасно, можно идти? — обрадовался я.

— Не так быстро.

Это сказал уже кто-то другой. Во-первых, голос шел от двери, во-вторых, он был мужской.

Ну вот, не получилось свалить раньше, чем меня взяли в оборот. Впрочем, надеяться на это было бы глупо — скорее всего, он караулил прямо под дверью.

Мужчина вышел на свет. Он был одет в строгий серый деловой костюм с темно-синим галстуком, на переносице сидели очки в толстой, тоже темно-синей, оправе.

— Майор Суджук. — он показал раскрытой ладонью на какой-то значок на лацкане пиджака. — Если вы пришли в себя, я хотел бы задать вам пару вопросов… По поводу произошедшего. Говоря вернее, вам обоим, потому что тресса Висла отказалась отвечать на вопросы, пока вы не придете в себя. Боялась, что иначе вам не окажут помощь… почему-то.

Унмница Ника. Значит, она не только услышала, но и поняла, что я ей сказал. Не только поняла, но еще и приняла к сведению. Не знаю, дошла до нее вся щекотливость ситуации, или она просто приняла мои слова на веру, но главное — она не стала разговаривать с ними без меня. И это хорошо. Не думаю, что холеная аристократка, пусть и с замашками бравого солдата, знает методики развязывания языка, и способна их распознать и противостоять.

— Хорошо. — легко согласился я. — Мне бы только одеться, и я весь ваш.

— Принесите одежду. — распорядился майор, и вышел из палаты.

Медсестра вышла тоже и вернулась с моей одеждой — чистой и даже выглаженной. Конечно, местами она была дырявая — бесследно прыжки в замершем времени между острых железных углов не проходят, — но и плевать. Это даже к лучшему. Пусть майор видит перед собой глупого оборванца, который включил режим дурачка. Может, тогда не сильно налегать будет.

Я оделся и вышел из палаты. Майор ожидаемо стоял за дверью, и, едва только увидел меня, кивнул, приглашая следовать за собой, и пошел по коридору.

Я шел, с интересом оглядывая местную больницу. Она сильно отличалась от тех, в которых я был прежде — что от первой, что от второй. Здесь везде висели какие-то дисплеи, стены были выложены чистой блестящей плиткой, хромированные поручни на лестницах блестели так, словно их ежечасно натирали… Я явно попал в какую-то больницу классом повыше, нежели те, в которых был до этого. Жаль не додумался палату оглядеть как следует — слишком был занят мыслями о майоре… Ну да ладно. Все равно здесь мы не задержимся.

Мы вышли из больницы на свежий воздух. На улице и вправду было утро, но не сказать, что раннее — часов десять, вряд ли меньше. Значит я провалялся без сознания как минимум сутки. Или пару минут. Но это вряд ли. За пару минут майор не стал бы таким хмурым и недовольным. Уж скорее сутки. А, может, и не одни.

Возле больницы нас ждала машина — неприметный черный седан. Майор пригласил жестом на переднее сиденье, но я сел на заднее.

— Спереди укачивает. — объяснил я свой выбор.

На самом деле я сел назад, чтобы уменьшить его угол обзора и свести к минимуму возможность наблюдать за мной. Теперь, сидя за рулем, он мог это делать лишь в зеркало заднего вида, но очень недолго, ведь от вождения отвлекаться нельзя. Да и много ли он там увидит, в этом крошечном зеркальце?

А вот если бы я сел рядом, он мог бы на протяжении поездки немало узнать обо мне, просто наблюдая за мной в спокойной обстановке. Подметить мои врожденные привычные жесты, какие-то мелочи, на которые я сам давно уже не обращаю внимания, и выстроить на их основе схему, которая помогла бы ему понять во время допроса, когда я вру.