Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

С его работы. По крайней мере, она назвала ее важной.

– Ладно, – наконец вздохнул он. – Хорошо, пойду открою.

Макс перекатился к краю кровати, встал и пошел из спальни, на ходу торопливо запихивая в брюки рубаху. На полу валялась одна из красных лайковых туфель Кэтрин, и он чуть об нее не споткнулся. Неожиданно ему страстно захотелось схватить ее туфлю и спрятать, оставить у себя. Макс подхватил свой жилет и двинулся дальше.

Кэтрин села на постели и торопливо начала приводить в порядок одежду. В дверь постучали снова, и Макс, еще раз оглянувшись, протопал по коридору в прихожую. Он отпер дверь, и на него обрушился шквал возмущенных итальянских слов вперемешку с английскими. Мария с горящими возмущением глазами и беспрерывной жестикуляцией влетела в комнату.

– Максимилиан, – сердито вскричала она, – О чем только ты думаешь? Уже половина пятого вечера! Синьора ведь ждет тебя! Уже несколько часов! Макс, она ведь старенькая! Она плохо себя чувствует!

Не в силах перебить словесный фейерверк Марии, де Роуэн приложил руку ко лбу. Сегодня же суббота! Дьявол! Он всегда проводил субботы со своей бабушкой. Он что, забыл известить ее о том, что не придет сегодня? Вполне может быть, что она уже замучила советами и распоряжениями весь кухонный люд в своем доме. Суббота – день, который для бабушки считался самым важным событием, завершавшим каждую неделю, и которого она всегда с нетерпением дожидалась. Впрочем, она скорее бы умерла, чем согласилась в этом признаться.

– Мария, Боже мой! – сокрушенно заговорил де Роуэн. – Приношу извинения за опоздание.

– Что?! Какое еще опоздание?! Да ты просто забыл ... – Мария вдруг оборвала себя на полуслове и картинно воздела руки. Взгляд ее устремился ему за спину, в глубину прихожей.

У Макса все сжалось внутри. Господи! да нет, Кэтрин не настолько беспечна, чтобы именно сейчас ...

– Что это? – неожиданно требовательно спросила Мария.

Макс медленно повернул голову и с нескрываемым облегчением увидел, что прихожая пуста.

– О чем ты? – с невинным видом поинтересовался он.

Мария решительно шагнула к скамье.

– Вот это, Максимилиан! – ответила она, беря в руку и тыча ему под нос какой-то одеждой вишневого цвета. – Я вот про это!

Дорожный плащ Кэтрин! Черт бы все побрал! Макс даже зажмурился.

Тон Марии неожиданно смягчился, и в нем зазвучали столь знакомые его любимой бабушке хитрые нотки.

– Вот оно что! – воскликнула она. – Она ведь здесь? Королева Пентаклей! Та женщина, которую видела твоя бабушка ... Она здесь?

Вдруг из полутемного коридора донесся негромкий шорох.

– Я причиняю неудобство, Макс? – неуверенно спросил мягкий женский голос. – Я ведь в самом деле как раз собиралась уходить.

Макс с трудом проглотил подступивший к горлу комок, когда Кэтрин вышла из коридора в освещенную прихожую. Вид у нее был несчастный и смущенный.

– Помолчи, Мария! – резко воскликнул он. – Ты в моем доме. Она – моя гостья. И придержи язык, ясно?

Однако Кэтрин продолжала настороженно смотреть на Марию.

– Прошу прощения, мэм, – проговорила она и протянула руку за своим плащом. – Я просто не знала, что мистера де Роуэна ожидают где-то еще. Я по дороге зашла к нему кое-что передать.

У Макса и в мыслях не было тратить время на влезшую не в свое дело Марию.

– Кэтрин, – мягко сказал он, поворачиваясь к молодой женщине, – поверьте, вы здесь совсем ни при чем. Миссис Витторио незамедлительно принесет свои извинения.

Грозовые тучи и сверкающие молнии с лица Марии как ветром сдуло, и ее круглое лицо превратилось в ясное солнышко.

– Нет, нет, что вы, милочка! – проворковала она, не отдавая тем не менее плащ. – Нет! Вы уж меня простите. Я вовсе не собиралась вас попрекать. Бабушка Максимилиана – она у нас очень старенькая. Макс снял себе квартиру, и она теперь живет совсем одна в большом и пустом доме. Ей всего лишь хочется, чтобы ее возлюбленный внук приходил к ней по субботам обедать, только и, всего.

Глаза Кэтрин наполнились искренней симпатией.

– Так она живет одна? – переспросила Кэтрин, переводя взгляд с Марии на Макса и обратно. – Как затворница?

Мария горячо закивала в ответ.

– Точно! Затворница. Очень, очень грустно.

Немного бесцеремонно Мaкc забрал у Марии плащ.

– О чем ты говоришь, Мария? Бабушка вовсе не такая, и ты это прекрасно знаешь! – проворчал он. – Леди Кэтрин, позвольте вам представить Марию Витторио, компаньонку моей бабушки и мою кузину. Мария, разреши представить леди Кэтрин Вудвей.

У Марии округлились глаза.

– Как замечательно! – Мария схватила Кэтрин за руку и принялась то с восторгом ее жать, то ласково похлопывать. – Милочка, вы должны пойти с нами отобедать у синьоры! Гости для синьоры – всегда радость! Что еще нужно престарелой женщине?

Кэтрин неуверенно поглядывала то на Макса, то на Марию.

– Ну ... Я вот только не одета к обеду ...

Мария расплылась в истинно материнской улыбке.

– Вы сама грация, синьорита! Милочка. Да вы же прямо красавица с модной картинки!

С озадаченной улыбкой Кэтрин украдкой оглядела себя.

– Я, конечно, буду рада ...

– Мария, – вмешался в разговор де Роуэн. – Я просто уверен, что у леди Кэтрин для нас нет сегодня времени. Для любого из нас.

По смущенному лицу Кэтрин промелькнула тень страдания, и она отступила на шаг.

– Ну, верно ... если вы только не ...

Мария снова просияла и ловко прошмыгнула мимо Макса.

– Ну что вы, милочка, какие глупости! – затараторила она, схватив Кэтрин за плечи, как если бы собиралась пару раз ее хорошенько тряхнуть. – Он же мужчина! Они же вообще мало что соображают! Теперь скажите мне, милочка, вы сегодня собираетесь еще куда-нибудь?

Будьте внимательными даже в обществе глупцов, ибо и они могут обронить нечто, достойное знания.

Лорд Честерфилд. Этикет истинного дворянина

Миссис Витторио оказалась весьма решительной женщиной. Чуть позже Кэтрин оцепенело наблюдала, как Макс отпускает карету Делакортов и помогает ей сесть в другой, не менее изысканный экипаж, сопровождая свою помощь резкими словами и порывистыми движениями. Экипаж, как она догадалась, принадлежал знатной синьоре, бабушке Макса, которая, как Кэтрин уже начала подозревать, вовсе не страдала затворничеством, в чем ее старалась убедить миссис Витторио. На самом-то деле, поглядывая на то и дело стреляющую глазами и горячо жестикулирующую госпожу, Кэтрин начала испытывать тревожное чувство, что ее неумолимо затягивают в искусно сплетенную неким пауком паутину. Зачем тогда она туда едет? Отчего бы ей просто не принести извинения и не отказаться?