Изгой - Андрей Никонов

выехал, удлинив ствол на десять сантиметров. Теперь точность стала хуже, и прицельная дальность снизилась до сотни метров, но в условиях густой поросли этого было вполне достаточно. Краузе уверенно двинулся вперед, глядя в сторону движения и влево, Веласкес – за ним, контролируя правую сторону, камеры на шлеме фиксировали возможные цели, система искусственного интеллекта не отсекала то, что считала природными явлениями, а позволяла стрелку самому выбирать.

Куча листьев в пяти метрах от тропинки зашевелилась, словно на ветру, и Павел влепил в нее шесть пуль, осторожно подошел – из-под маскировочной накидки выглядывала нога.

– Мертв? – Краузе подошел поближе.

Вместо ответа Веласкес осторожно отодвинул накидку – лежащий под ней человек в камуфляже обзавелся двумя аккуратными дырками во лбу. Карабин в его руках говорил о том, что этот спрятавшийся мужчина лежал тут не просто так. Лейтенант тут же выхватил из кармана кругляш, налепил трупу на наручный комм.

– Надеюсь, сигнал еще не пошел, – выдохнул он, посмотрел на высветившиеся цифры. – Да, но скоро нас обнаружат. Бегом.

Они помчались к ограде, возле нее разделились, Краузе нырнул в щель практически рядом с тропой, а Павел побежал левее, обходя забор, в котором не хватало одной секции как раз там, где стояла метка.

Небольшой одноэтажный дом с черепичной крышей и серыми бетонными стенами казался тихим и мирным. Его окружала подстриженная лужайка с длинным бассейном и перголой, увитой розовыми цветами. Газонные дождеватели выдавали водяные вееры раз в десять секунд, Павел успел проскочить между двумя такими, практически не замочившись. И чуть было не словил заряд, стреляли из чердачного окна, он почувствовал направленные на него взгляд и ствол буквально за долю секунды до того, как пуля просвистела мимо его виска. В этот момент Павел уже падал, крутанувшись на месте, перекатился, хлопнул пистолетом по предплечью, ставя в захваты, и завел правую руку к бедру. Карабин, стоило до него дотронуться, прыгнул в ладонь, и через секунду Веласкес уже лежал на земле, вытянув левую ногу и согнув в колене правую. Примостить карабин было некуда, приходилось держать на весу.

Еще одна пуля взрыхлила землю прямо рядом с ним, стрелок прятался за деревянной рамой, и Павел выстрелил туда два раза. Видимо, попал, потому что в проеме показалось плечо противника, в него Веласкес тоже всадил пулю, а потом, когда стрелок начал падать, разнес ему голову.

– Два-ноль, – тихо сказал он.

С другой стороны дома были слышны хлопки, камеры на шлемах работали синхронно, но сигнал что-то глушило. Шли отрывочные пакеты, в основном физиометрия – у Краузе пульс зашкаливал, а таймер стимуляторов уже отсчитал две минуты. Сам Павел был почти спокоен, как на стрельбище. Когда еще один из тех, кто засел в доме, показался из-за угла, он тут же выстрелил.

Неудачно, пуля ударила в стену, отбила кусок обшивки, а противник спрятался. Тут же рядом с тем местом, где он скрылся, появился продолговатый предмет, похожий на сигару, завис в воздухе, а потом не торопясь двинулся в сторону Веласкеса.

Управляемый снаряд. До того места, где лежал Павел, от дома было метров тридцать, тот, кто его выпустил, сейчас наводил ракету прямо на Веласкеса. В шлем Павла была встроена защита, на таком расстоянии она работала, создавая помехи, но оператор находился ближе. Ракета нацелилась точно на мага, разделилась на четыре неравные части и ринулась к нему.

Но Павел уже сорвал с руки браслет. Время подлета на таком расстоянии было меньше десятой доли секунды, две секунды тот, кто прятался, потратил на идентификацию цели – теперь даже если бы Павел куда-то решил сбежать или спрятаться, ракета последовала бы за ним. Ракеты не продавались гражданским, тех, кто их использовал, в протекторате ждало пожизненное заключение, а на Свободных территориях – казнь на месте.

В обычных условиях до момента, когда таинственное излучение планеты начинало действовать, проходило от одной до пяти секунд – за это время организм понимал, что свободен, и входил в первичный резонанс. Павел довел этот промежуток до тридцати восьми сотых – с первыми выстрелами снять браслет он не решился, мало ли сколько это все могло продлиться, но теперь деваться было некуда.

Мир вокруг почти замер. И мозг начал отсчет реального времени – десять секунд на все. Потом – либо Павел свалится без сознания, и если проваляется достаточно долго, то им займется Служба контроля, уже как клиентом, либо он успеет нацепить браслет обратно. Для мага не так важно было обычное время, как субъективное, и тут Веласкес научился растягивать его почти в сорок раз.

Так что, по его меркам, ракета должна была лететь к нему четыре секунды. Он видел, как она ускорилась, сбрасывая клонов, которые поражали площадь, на которой находилась цель, и ринулась к нему – достаточно медленно, чтобы он успел сконцентрироваться. И пропасть. Визуально Павел находился все там же, следя за приближающимися ракетами, но для всего остального мира он исчез, пропал во всех видимых и невидимых диапазонах. Для электронной начинки ракеты на том месте, где он находился, больше ничего интересного не было.

Тот, кто выпустил по нему заряды, смог лишь увидеть, как силуэт противника словно растворился в воздухе, чтобы через долю секунды снова появиться и снова пропасть; ракеты за это время, продолжая прямолинейный полет, ушли в лес и что-то там нашли, похожее на Веласкеса, судя по вспухающим взрывам, а Павел ринулся вперед.

Воздух превратился в кисель, через который он кое-как продирался; вместо обычных пяти секунд на такое расстояние он затратил десять, опять же, по своему субъективному времени – для стороннего наблюдателя его рывок, наверное, походил на смазанное движение. Вот парень исчез, потом появился уже гораздо ближе, и через мгновения уже находился у стены дома.

Лезвие кинжала успело выйти из наруча на три четверти, когда Павел вонзил его в глаз оператору ракеты. Молодой парнишка в рваных джинсах и с толстым магазином на плече жил еще несколько секунд, пока кровь заполняла его черепушку. Веласкес, продолжая рывок, отбросил его в траву и вломился в дверь, натягивая браслет обратно. Время резко вернулось в обычный режим.

На кухне никого не было, а вот в гостиной, которая отлично просматривалась со стороны заднего входа, находились трое. Один, высокий парень, затянутый в черную кожу, дернулся, пытаясь рассмотреть Веласкеса, и тут же получил пулю в шею со стороны главного входа. Девушка в темно-синем комбинезоне выстрелила в Павла два раза и спряталась за диваном.

Третья – тоже девушка, была притянута к стулу