Порядки помощи - Берт Хеллингер

Через некоторое время, обращаясь к клиенту: Теперь встань и иди вперед.

Клиент встает и идет вперед. Обе других участницы остаются позади.

Хеллингер (обращаясь к клиенту): Как ты теперь себя чувствуешь?

Клиент: Лучше. Хорошо.

Хеллингер: Ты, конечно, вырос и стал большим. Ты приобщился к чему-то большому.

Обращаясь к участнице: Он это сделал.

Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.

Обращаясь к участнице: Ты знаешь, что тебе делать дальше. Мне не нужно ничего говорить.

Обращаясь к группе: И вот мы снова видим: преступнику нужно, чтобы к нему повернулись остальные. Судьба преступника — самая тяжелая судьба. Ему в конце необходимо наибольшее внимание.

Участница: Речь идет о девятнадцатилетней девушке, дочери моей клиентки. Девушка хочет умереть.

Хеллингер: Кто клиентка, кто обратился к тебе?

Участница: Мать.

Хеллингер: Хорошо. Так кто хочет умереть?

Участница: Дочь клиентки.

Хеллингер: А кто хочет умереть на самом деле?

Участница: Мать.

Хеллингер: Мать, это же ясно. Даже не стоит об этом говорить.

Обращаясь к группе: Когда человек обращается к терапевту, озвучивая проблему другого человека, можно быть уверенным, что это его собственная проблема.

Обращаясь к участнице: Нечего терять время.

Участница (качает головой): Я в этом не уверена.

Хеллингер: Хорошо, мы проверим.

Хеллингер выбирает заместительницу для матери и ставит ее.

Участница пытается что-то сказать Хеллингеру, но он не хочет слушать.

Хеллингер (обращаясь к участнице): Ты чувствуешь, что ты не в созвучии с ней, если ты делаешь такие замечания? А если ты не в созвучии с клиенткой, ты не сможешь ей помочь.

Мать смотрит вдаль, потом опускается на колени. Через некоторое время она на коленях продвигается вперед и смотрит на пол.

Хеллингер ставит напротив нее мужчину.

Мужчина разворачивается, мать долго смотрит на него. Потом она встает на корточки и выпрямляется в полный рост.

Хеллингер (обращаясь к матери): Скажи ему: «Если ты не будешь смотреть туда, туда смотреть буду я».

Мать: Если ты не будешь смотреть туда, туда смотреть буду я.

Мужчина недвижим. Хеллингер просит другого мужчину лечь перед матерью на пол на спину. Тот не шелохнулся.

Хеллингер (обращаясь к группе): Тут помощнику, конечно, необходимо вмешаться. Это не должно продолжаться.

Хеллингер разворачивает другого мужчину. Мужчина и мать смотрят на умершего. Мужчина медленно движется в сторону умершего. Когда мать тоже хочет приблизиться, Хеллингер отворачивает ее от умершего. Умерший поворачивается к мужчине и смотрит на него.

Хеллингер (обращаясь к матери): Как ты теперь себя чувствуешь?

Мать: Немного лучше.

Хеллингер отводит ее еще дальше. Мужчина идет к умершему.

Хеллингер: А теперь?

Мать: Легче.

Хеллингер ставит заместительницу дочери напротив матери.

Хеллингер (обращаясь к матери): Скажи ей: «Теперь я останусь».

Мать (улыбается): Теперь я останусь.

Мать и дочь подходят друг к другу.

Хеллингер (обращаясь к участнице): Тебе это ясно?

Участница: Да.

Хеллингер (обращаясь к заместителям): Достаточно. Спасибо вам всем.

Обращаясь к группе: Я хочу объяснить все шаги и то, что здесь происходило.

Обращаясь к участнице: Сначала мать смотрела туда — на кого-то. Потом она стала смотреть на пол. Она смотрела на пол — на кого-то. Поэтому я поставил мужчину напротив нее. Когда тот пошел к умершему, я смог отвернуть ее. Это очень просто, если доверять движениям души. Хорошо?

Участница кивает.

Помощник — воин

Хеллингер (обращаясь к группе): Я бы хотел сказать несколько общих слов о помощи.

Помощник — это воин. И у него энергия воина. А настоящий воин ждет, пока все станет совсем серьезно.

Я читал книгу Гроддека. Он писал о психосоматических переплетениях с точки зрения психоаналитика. Это очень интересная книга. Он занимался наблюдением за воронами. Так вот, ворона-вожак, альфа-ворона всегда очень спокойна. А шумят остальные.

Так же и с помощью. Тот, кто сразу начинает помогать, не обладает силой. Нужно посмотреть на то, что есть, и идти на войну, в которой речь идет о самом важном: о жизни и смерти. В решающий момент терапии, в решающий момент помощи речь всегда идет о жизни и смерти. Нужно искать, как побороть этот конфликт и как победить. Для этого сначала нужно посмотреть клиенту в глаза — без страха.

На войне случаются жертвы. Некоторые не доходят до конца пути. Помощник должен это замечать. Он знает, что кто-то останется на дороге. Но если заниматься ими — проиграешь войну. Нужно идти дальше, пока в поле зрения не покажется главное, пока не увидишь и не преодолеешь решающего.

Воин не храбр. Он умен. И он работает стратегически. «Стратегия» значит: как мне ослабить врага? Как лишить его силы. Как лишить его удали? Он будет тем слабее, чем дольше я смогу ждать. Тогда в решающий момент приходит решающее слово, вводится решающая фигура и делается решающий шаг.

Если битва выиграна, помощника уже не видно. Он уже на следующей войне. Он не участвует в празднике победы. Это ему не нужно. Потому что победу одержал не он, а нечто другое — силы, с которыми он действовал в созвучии.

Я бы хотел сказать несколько слов о порядке. Порядок всегда в равновесии. Если нечто приходит в такое равновесие, когда одно дополняет другое, одно другое держит и поддерживает, все направлено на достижение одной цели, и порядок служит этой цели, то это хороший порядок. Иногда цели и обстоятельства меняются, тогда и порядок меняется. Все должно прийти в новое равновесие.

Помощь также осуществляется в соответствии с порядком. Но в чем заключается порядок в процессе помощи? Что должно быть в равновесии, чтобы в наибольшей степени служить поставленной цели?

Когда клиент приходит к помощнику, как им обоим найти свое общее равновесие? Что происходит, когда они вступают в терапевтические отношения? Как при этом нарушается порядок в большей системе? Что при этом выходит из равновесия? В процессе помощи необходимо видеть большее целое, в которое вплетены оба — и помощник, и клиент.