Светлым магам вход воспрещен - Марина Ефиминюк

Вдруг Шейн опять заглянул в покои.

– Кис-Кис, когда ты снова превратишься в себя…

– Пошел вон! – сквозь зубы прошипела она.

Дверь захлопнулась и больше не открывалась. Загляни Шейнэр еще разок, просто ради любопытства, невеста запулила бы в него туфлей или вообще пригрозила чарами немоты.

Через некоторое время лицо под слоем высохшей глины начало страшно чесаться, и Кэтти царственным жестом позволила мне умыться. Однако оттереть грязь от физиономии оказалось не так просто, как нанести. Вулканическая пыль, перемешанная с экзотическим обедом, похоже, приросла к коже намертво и покинуть ее была готова исключительно со всем лицом, вместе взятым: с бровями, ресницами, щеками и носом. Я терла и так, и этак. Изгадила намытую до блеска ванну, наглоталась горькой воды и наконец почувствовала, что выиграла битву с уникальной грязью!

– Ну как? – с ехидством вопросила, выходя из ванной комнаты и вытираясь полотенцем.

Я даже не подозревала, что сестрица знает то самое слово, которое неразборчиво промычала. Вообще, под засохшей грязевой коркой прочитать эмоции сестры не представлялось возможным, но моргала она исключительно красноречиво.

– Брови выпали?! – нешуточно испугалась я, подскочила к зеркалу и отпрянула от этого зеркала, как демон от священного огня.

Из отражения на меня смотрела почти незнакомая девица. На волосах у нее скособочилась лента, брови с ресницами никуда не исчезли и с честью выстояли пытку вулканической грязью… но веснушки стерлись подчистую! На тонкой нежной коже не осталось ни одной солнечной отметины, разве что красные пятна после варварского умывания щеткой. Оказалось, что под всем веснушчатым безумием пряталась аристократическая бледность, характерная для всех женщин семьи Эркли.

Кэтти, по-прежнему напоминающая туземного шамана во время призыва демона, подскочила к зеркалу и некоторое время изучала отражение, почему-то отказываясь смотреть мне в лицо.

– Ты странная без веснушек, – резюмировала она.

– Я искренне, всей душой верю, что ты сделала комплимент.

Невольно вспоминалось, как в детстве с упорством, достойным лучшего применения, мама боролась с моими веснушками. Изо дня в день, намазанная какой-нибудь травяной пастой, я сидела неподвижно на табуретке в уголке кухни и превращалась в красивую девочку. Результат порой выходил неожиданный. Однажды у меня действительно выпали брови, другой раз от пасты с чистотелом я седмицу ходила желтая и еще одну – облезала, точно меняющая кожу змея. Веснушки ни разу не пострадали.

В семь лет во мне пробудился светлый дар, и мучения закончились. Мама печально вздохнула, мол, теперь, с веснушками и магией, удачно выйти замуж мне точно не светит, и выкинула отбеливающие пасты. Помню, я даже не обиделась – передо мной открылись волнующие перспективы превратить всех соседских мальчишек-обидчиков в крыс, и тревожиться о замужестве казалось глупым. Где я, а где будущий супруг, трепещущий от любви и немножечко – от страха перед великой чародейкой!

Сейчас потенциальные обидчики обходили меня тремя кварталами, а если случалось столкнуться нос к носу, то огибали бочком по дуге. Я по-прежнему ни дня не думала о замужестве, и надо же было попасть в замок к темным магам, чтобы услышать страшное слово «женитьба» из уст всамделишного темного властелина, утопающего в мрачных тенях! В прямом смысле этих слов.

– Девочки, – опасливо протянул из дверного проема Шейнэр, – вы уже превратились в девочек?

Мы обе оглянулись.

– Матерь всех демонов, они еще здесь!

Он шарахнул дверью и скрылся в коридоре.

– Кэтти, лучше смой пасту, пока твой будущий муж не начал заикаться и не передумал жениться, – посоветовала я, когда бедняга окончательно ретировался подальше от грязевого монстра, возникшего на месте его красавицы-невесты.

К обеду Хэллрой доставил в замок ректора академии Деймран, первого из вереницы почтенных темных магов, приглашенных на торжество к хозяину замка. Семья встречала его в холле, и Кэтти с Шейнэром участвовали в обязательном приветственном ритуале. Решив быть очень тихой, неприметной и не отсвечивать, я выбралась из комнаты только тогда, когда темные маги приняли обрядовую рябиновую настойку бабки Триши и переместились из гостиной в столовую. Облагороженная волшебной грязью, наряженная в новое платье сестры, я шла по коридору и никого не трогала, даже стены, но услышала приглушенный голос Нестора:

– Весноватая, постой!

Он вылез из узкой ниши, расправил сведенные плечи и резко дернулся назад:

– Ты кто?

– Ведьма в белом пальто! – закатила я глаза.

Ничтоже сумняшеся он схватил меня за подбородок и заставил повернуть голову к свету.

– Ты помылась, что ли?

– Ударю, – хмуро предупредила я. – Заклятием.

Выламывать пальцы некроманту не пришлось. Видимо, помня, чем закончилась стычка в холле, он моментально сунул руки в карманы черных штанов.

– Отмытая, просьба есть, – проговорил он.

– Крысу лови сам, – немедленно отказалась я помогать.

– Не в крысе дело… Приехал ректор Деймрана. Не говори при нем о Фердинанде.

– Он не знает, что ты превратил лучшего друга в зомби? – не преминула я потоптаться на больной мозоли бывшего студента академии.

– Да ректор в курсе… Ну как в курсе… – замялся Нестор и вынужденно признался: – Он не в курсе.

– Так у тебя правда не было разрешения на воскрешение Ферди? – протянула я. – Братья знают?

Нестор недовольно пожевал губами, что, по всей видимости, означало согласие.

– Брунгильда тоже?! – догадалась я.

Он болезненно сморщился и покачал головой, давая понять, что семейную тайну Торстены унесут в могилу всем составом. Ферди еще будет жить, а они уже никому не смогут рассказать. Теперь и мне предстояло хранить секрет до конца своих дней. Подозреваю, что если я откажусь, то Нестор лично постарается приблизить финал этих самых дней, и все закончится летально… в смысле, печально. Для него и умертвия, само собой.

– Ладно, – пожала я плечами. – Как скажешь.

– Правда? Значит, ни слова о Фердинанде! – Он прижал к губам палец.

– О каком Фердинанде? – хмыкнула я и вновь направилась к малой столовой, откуда уже доносились голоса.

Нестор нагнал меня и, сложив руки за спиной, размашистым шагом потопал рядом.

– И еще это… О крысах тоже не говори.

– Так ты курсовой проект тоже упер?! – в полном восхищении воскликнула я.

– Тихо! – цыкнул он, выразительно покосившись в сторону столовой. – Можешь не орать?

– Не ору, – согласно кивнула. – Я вообще нема как рыба… Нет, но как ты сумел?

– Весноватая! – осек он со страшными глазами.