Ворчание из могилы - Роберт Хайнлайн

Авиа-Конгресс[167] был размером почти с Всемирную выставку, с самыми замечательными демонстрациями и экспонатами, которые я когда-либо где-либо видел… Стационарные экспонаты включали в себя такие вещи, как «Атлас», «Тор-Эйбл», «X-15», обитаемую возвращаемую капсулу Проекта «Меркурий» и моноплан Блерио 1911 года[168]. В динамических экспонатах было всё, от нескольких типов бомбометания до самого пугающего полёта прецизионной точности, какой я когда-либо видел. Полдюжины стран, каждая пыталась утопить других, но китайские националисты[169] затмили всех. Своим плотным алмазным формированием из девяти самолётов они выделывали такие вещи, что я до сих пор не верю собственным глазам. Никто не был убит – хотя у многих из нас, зрителей, чуть сердце не остановилось.

Лас-Вегас – это система, устроенная для целенаправленного нервного истощения. Мы умотались, загорели и пребываем в эйфории… Но три крупнейших в городе книжных магазина не продают научной фантастики: я искал какие-нибудь свои книги, чтобы подарить друзьям – бесполезно.

К моему превеликому удовольствию, каждые несколько минут меня узнавали по моему бейджику, в течение всей недели. Большой процент делегатов читает научную фантастику.

ПОЕЗДКА НА ЮГО-ЗАПАД

9 марта 1956: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Мы только вернулись от восьмидневного турне по Альбукерке, Лас-Крусес и Порталес, очень приятно провели время, встретился с друзьями в Центре вооружений Сандия[170], AEC[171], Ракетном обществе в Белых Песках, ещё видел нового малыша ***, фотографировал гипсовые пески и настоящую пыльную бурю, скрывшую солнце и засыпавшую забор до верхушки, посетил ранчо, прочитал лекцию в Университете Нью-Мексико, застревал в грязи и видел совсем немного солнечного света и тёплой погоды после очень суровой зимы. А теперь я пытаюсь расчистить свой стол.

СССР

15 августа 1960: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Ну вот я и дома и полностью завален работой. Последние четыре дня провёл в попытках разгрести или выбросить разные материалы, только чтобы добраться до своего рабочего стола, чтобы можно было что-то писать. Как только я закончу это письмо, я попытаюсь приступить к работе, попробую переписать и расширить статью «Intourist» по тем направлениям, которые Вы предложили – но, честно говоря, пытаться написать о СССР с юмором будет нелегко. Мы с Джинни сами много раз смеялись как ненормальные, но это был истерический смех, на самом деле там было очень мало чего-то действительно смешного.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Роберт написал две статьи об этой поездке; их можно найти в «Расширенной Вселенной».

АЛЬМА

15 мая 1961: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Мы отправились в Альму, Штат Оклахома, 29 апреля чартерным рейсом, удалось всё устроить за один день. «The Sequoyah Book Award»[172] оказалась красивой мемориальной доской. Я обратился к Государственной библиотечной ассоциации, и после мероприятия они устроили автограф-сессию – и будь я проклят, если они не продали почти двести экземпляров «Имею скафандр – готов путешествовать!».

«Scribner» предложил оплатить поездку, но я предпочёл не иметь перед ними обязательств, пока они продолжают давить на меня, чтобы я оставил «Putnam» и вернулся в «Scribner». Во всяком случае, это стоило меньше чем две поездки туда и обратно коммерческим рейсом и существенно меньше, чем на машине, – кроме того, за это положен налоговый вычет. Во всяком случае, прибытие частным самолётом хорошо дополнило представление.

САН-ДИЕГО[173]

12 июля 1962: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Моя короткая поездка в Сан-Диего и к морю была потрясающей. Сутки под водой в субмарине «Raton»[174], в то время как на нас охотились эсминцы и пытались достать глубинными бомбами (имитация). Вместо бомб были гранаты, которые производили жуткий грохот, но самое большее, на что они были способны – это разбить электрическую лампочку. Потом мы перебрались на борт авианосца «Лексингтон», где провели ночь, наблюдая ночные операции, затем, на другой день – дневные операции, а потом я прилетел обратно в Колорадо-Спрингс. Всё время от и до составило пятьдесят четыре часа, практически без сна. Ночные посадки отрабатывали сверхзвуковые истребители «Демон» (F3H)[175], и это была самая захватывающая и самая шумная вещь, которую я когда-либо видел. У авианосца угловая полётная палуба, посадки и катапультирование происходят одновременно, один за другим через каждые тридцать секунд – и они ускоряются примерно до 130 миль в час и громко ревут вдали, если не зацепляют трос.