Моя незнакомая жизнь - Алла Полянская

– И что?

– Виктор сказал, что обнаружил книжку в твоем столе. Мол, открыл ящик посмотреть, что там, а среди прочего – она. Еще удивился, откуда у тебя немецкий блокнот. И взял.

– Даже если было так, с чего ты решил, что блокнот сейчас у меня?

– Рита, последние года два не были для нас ни легкими, ни счастливыми. – Рустам устало прикрывает глаза. – Что-то случилось с нами, понимаешь? Не знаю, как объяснить. Но иногда… даже часто… нам всем снятся сны… Такие, знаешь, что лучше бы не снились. И звуки порой бывают ночью, особенно когда один. Словно кто-то в стекло стучит. Глянешь – нет никого, но если краем глаза посмотреть, кто-то есть. Обернешься – опять никого, а знаешь, что есть. Все время словно кто-то за спиной стоит. И смотрит, смотрит…

Рустам переходит на шепот, и я вижу, что Игорь обеспокоенно разглядывает его. Наверняка думает, что парень спятил. А я вот нет. Я-то знаю, что рокер не спятил, потому что тоже слышала стук в окно. Осторожный, словно кто-то ногтем не то стучит, не то царапает. Глянешь – нет никого, но боковым зрением видишь, что кто-то стоит…

– Так вы до сих пор роете?

– Нет, зима же. А теперь Виктора нет, и кто знает, как оно будет. – Рустам устало склоняет голову. – Рита, ты должна рассказать, где бункер, о котором шла речь в блокноте. Это единственное, чего не знал Виктор, ведь указания на место в книжке не было. Коды доступа, планы этажей, переходов не имеют значения, если не знать место. А тебе оно известно, я уверен.

– Рустик, нет, представления не имею, о чем ты толкуешь.

Конечно, я ночью с завязанными глазами найду тот бункер на болоте, только тебе не скажу. Одно дело – знать, другое – пойти туда, а я не пойду ни за что, потому что очень боюсь стука в окно и теней за спиной. Пусть мои враги тревожат чужие могилы, а я и так проживу.

– Уверен, ты просто не хочешь сказать. Решила сама заработать? – Рустам снова садится. – Рита, послушай. Мне неведомо, каким образом ты причастна ко всей этой истории, но то, что ты причастна, для меня несомненно. Можешь упираться рогом и отрицать сколько угодно, но видишь ли, какая штука получается: вот эта квартира, к примеру, и раньше стоила нехилую кучу денег, которой у тебя не могло быть. Однако ты ее купила, отремонтировала, обставила.

– Квартиру мне родители купили, болван!

– Ага, отмазка отличная. Для ментов, для твоего бывшего мужа, да и для большинства людей. Но не для меня, Рита. Я же знаю, кто твои родители. Сейчас у отца хорошая карьера, но в то время, когда приобреталась квартира, ничего подобного в помине не было, я это отлично помню. Мы же давно знакомы, Рита, и знакомы очень близко. А ты всегда была при деньгах – снимала жилье, одевалась, покупала косметику и украшения. Рита, если бы ты не была такой упрямой, мы могли бы стать миллионерами!

– Уходи.

– Рита…

– Уходи, пока не получил по башке табуретом.

– Что ж, – Рустам встает, – я, конечно, уйду. Но это не значит, что разговор окончен.

– Ты что, угрожать мне вздумал?

– Нет, конечно. Однако…

– Хватит трепаться. – Игорь тоже встает. – Сдается мне, парень, ты переходишь границы разумного. Не надо впутывать Риту в свои дела.

– Ты просто не понимаешь…

– Вполне возможно. Только мне достаточно того, что Рита не хочет говорить о некоторых вещах. Значит, у нее есть на то причины. И она имеет право не говорить о том, о чем говорить не хочет. Так что будет лучше, если ты сейчас просто уйдешь и больше не станешь ее беспокоить. У нее и так сейчас трудный период.

– Ладно. – Рустам ухмыляется. – Только проблемы нынешние не с неба на нее. И если Рита не хочет вспоминать, значит, и я что-нибудь забуду. Например, прямо сейчас, с этой минуты, начинаю забывать… где прячется Нина Литовченко.

Ох, Рустам, вот это ты сейчас сказал совершенно напрасно. Ошибка, которая может тебе стоить жизни, пусть только Игорь уйдет.

– А ты знаешь? – У Панкова скучающий вид.

– По крайней мере, пару минут назад еще знал, а теперь забыл.

– Ну, вспомнить-то я тебе уж всяко помогу.

Мужчины опять напряженно смотрят друг на друга. Рустам уже, видимо, понял, что сболтнул лишнего, но сказанного не воротишь. А следователь, как хорошая охотничья собака, почуял след, и похоже на то, что сейчас Рустаму будет не до флирта.

– Я тебе уже говорил, что не позволю обидеть свою женщину? – сквозь зубы цедит Игорь.

Напряжение такое, что, кажется, моя кухня через мгновение разлетится вдребезги. Если они сейчас подерутся, это может плохо закончиться для мебели, о посуде я и вовсе молчу.

– Выбор у тебя такой: или ты немедленно говоришь мне все, что знаешь, или я вызываю наряд, мы забираем тебя в отдел. И там ты все равно все расскажешь, по-хорошему или по-плохому, но расскажешь. Я становлюсь нервным, когда обижают кого-то из моих близких, и вовсю пользуюсь служебным положением.

– У тебя нет оснований для моего задержания.

– Я их найду. Поверь, труда не составит. К тому же наркотики в твоей машине…

– Какие наркотики?

– Те, которые мы найдем. – Игорь насмешливо щурится. – А значит, тебе светит реальный срок.

– Ты этого не сделаешь!

– Еще как сделаю, не сомневайся. Пока ваш разговор был просто беседой старых друзей, я не вмешивался. Но ты потерял над собой контроль. Хотя тут я тебя понимаю, Рита кого угодно способна вывести из себя, мне ли не знать. Только ты в порыве гнева сболтнул лишнего, и теперь уж назад дороги нет. Так что рассказывай, дружище, по-хорошему. Или же поведаешь все уже на моих условиях, а тебе они не понравятся.

Рустам снова садится, нервно сцепив пальцы. Да уж, у рокерской братии кишка явно тонка. А что вы хотите, богема. В общем, я когда-то все решила совершенно правильно.

– Я не стану давать официальные показания.

Игорь задумчиво смотрит на Рустама, как повар, который прикидывает, какую часть туши сейчас отрежет.

– Если я решу, что мне нужны твои показания, ты их дашь. Время дружеских разговоров прошло.

– Ты не понимаешь. В этом деле завязаны такие люди, которых ты не достанешь.

– Я сам решу, кого мне доставать. Давай рассказывай. Рита, поставь чайник, холодно у тебя здесь.

Еще бы не холодно! Ничего, на том свете черти покажут коммунальщикам, как надо топить.

– Не знаю, что ты хочешь знать.

– Начинай сначала. Если какую деталь упустишь, я уточню.

Рустам обреченно вздыхает. Так-то, дорогой! Никто тебя сюда не звал, за язык не тянул.

– История немного странная. – Гитарист, видимо, решил, что хуже, чем есть, уже не будет. – Как я и говорил, мы с парнями ездили на раскопки. Позже познакомились с такими же, как мы. Оказалось, у всех своя специализация: кто-то раскапывает Крым и Херсонес, кто-то роет в Украине степные могилы времен скифов. Но больше всего тех, кто ищет немецкие захоронения времен Великой Отечественной, – есть еще живые свидетели, да и вещи сохранились лучше, времени-то прошло не так много, если сравнивать со скифами и древними греками. Есть, конечно, и свои минусы, потому что наши находки стоят дешевле, чем тысячелетние ценности. Ладно, это неважно… У нас есть своя сеть сбыта, свои покупатели, уже обросли нужными знакомыми.