Спасти СССР. Инфильтрация - Михаил Королюк

– Драться будешь? – обреченно уточнил Паша.

– Я дурак – об дерьмо руки пачкать? Просто заношу в список любимых врагов. Как там Михаил наш Юрьевич говорил? «Я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они волнуют мне кровь». Вот пусть дрожит-боится. А ты, кстати, тоже будь с ним осторожен, эта субстанция мало того что вонючая, но еще скользкая и липкая.

Я помешал сахар в чае, наблюдая за слетающимися в кучку чаинками. Забавно, а как же центростремительные силы при вращении? Надо будет нашего физика попытать.

Пашка поелозил немного, собираясь с духом, потом решился:

– Как с Зорькой мириться будешь?

– А я с ней ссорился?

Паштет недовольно поджал губы:

– Она страдает.

– И что я должен, по-твоему, делать? Я что-то совершил против нашей дружбы? Где-то неверно поступил?

Пашка подумал и отрицательно помотал головой.

– Вот… Извиняться мне не за что. Ситуация хреновая, согласен, но тут ни фига не поделать, увы. Или она переболеет и дружба возобновится, или финиш.

Я допил чай и скомандовал:

– Все, тему эту пока закрыли. Пошли, не подумай чего плохого, с многочленами развлечемся…

Вторник 12 апреля 1977 года, 13:20

Ленинград, улица Красноармейская

Оно удивительное – это давно забытое чувство большого праздника на День космонавтики. И у детей, и у взрослых приподнятое настроение. На лицах чаще, чем обычно, мелькают улыбки, в глазах виден отблеск нездешности.

Сегодня – день для взгляда поверх обыденности. Праздник немного выпадает из череды советских, сегодня мы гордимся не только СССР, но и всем человечеством.

«Космос – наш», – звучит по радио. – «Наш» – значит, землян. Мы в космосе первые, но открыли его не для себя – для всех. Мы – первые от людей. Передовой отряд человечества, теперь не только на Земле, но и в космосе».

Мы сделали это сами, несмотря ни на что.

Поэтому у нас три Праздника гордости.

День революции отмечает рубеж, когда мы первыми на Земле стали осознано строить неантагонистическое общество.

День Победы – тут слов не надо, лишь молча склонить головы перед памятью павших и мужеством выживших. Тогда мы отстояли право быть собой.

И День космонавтики, когда мы, советские, вышли в космос.

Три шага, три ступени в будущее, и мы по праву ими горды. Это – наше, и ни зачернить, ни заплевать это невозможно.

Легко жить, когда у тебя за плечами растут крылья от понимания, что ты на правильной стороне Истории. Такое ощущение исторической правоты дорогого стоит. Ты уверен в своей правоте – вот фундамент советского счастливого мироощущения.

Девчонки пришли в парадной форме, с шикарными бантами, мальчишки – в светлых рубашках. На входе в школу висит стенгазета – ракета, распластавшись по диагонали громадного ватмана, несет в будущее лучших учеников и учителей.

На классный час Яся принесла из дома семейный альбом, в котором уже двадцать лет тщательно собираются вырезки из газетных сообщений. Сбившись в кучу, рассматриваем пожелтевшие страницы. Первая полоса «Правды» от пятого октября 1957 года со скромным, в одну узкую колонку, заявлением ТАСС «Первый в мире искусственный спутник Земли». Развернув вырезку на всю длину, Яся дочитывает вслух последний абзац:

– «Искусственные спутники Земли проложат дорогу к межпланетным путешествиям, и, по-видимому, нашим современникам суждено быть свидетелями того, как освобожденный и сознательный труд людей нового, социалистического общества делает реальностью самые дерзновенные мечты человечества!»

Листаем дальше. Вот Белка и Стрелка, «Луна-1», «Луна-2», «Луна-3» и снимки обратной стороны нашего спутника. По праву первооткрывателей мы, советские, нанесли на карту Луны имена лучших представителей человечества: Жюль Верна и Лобачевского, Максвелла и Менделеева, Пастера и Курчатова…

А вот дальше, среда 12 апреля 1961 года. Крупным шрифтом заголовок «Советский человек в космосе!» Ниже – первая фотография Гагарина, биография космонавта, официальные сообщения, фотографии стихийных уличных демонстраций в советских городах…

Вглядываюсь в лица счастливых людей из шестьдесят первого и завидую. Они умели всем сердцем искренне радоваться успехам своей страны. Сейчас это умение считать страну «своей» умалилось, а в будущем может и совсем исчезнуть. Дезинтеграция общественного сознания – вот что это такое. Первый шаг назад во тьму, в пропасть небытия человечества…

На оборотной стороне – короткая врезка «Об успешном возвращении человека из первого космического полета». Прокашливаюсь и, подражая Левитану, озвучиваю текст:

– «После успешного проведения намеченных исследований и выполнения программы полета двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в десять часов пятьдесят пять минут по московскому времени советский корабль «Восток» совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза. Летчик-космонавт майор Гагарин сообщил: «Прошу доложить партии и правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущеву, что приземление прошло успешно, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею».

– Ура!!! – дурачась, кричит Пашка.

Крик охотно подхватывают, и это искренне выдыхаемое «ура» несется из нашего класса по школьному коридору, рассыпаясь эхом на лестничных клетках.

– А я читал в «Технике – молодежи», что американцы скоро будут на солнечных парусах летать, – возбужденно размахивая руками, говорит Паштет, и все с горящими глазами начинают обсуждать звездные клиперы и пилотируемые полеты к звездам.

Разговор рассыпается на группки, за спиной спорят о пришельцах, упоминая наскальные росписи Наски и колонну из чистого железа в Индии, рисунок инка в ракете и египетские пирамиды. Ор стоит, как посреди колонии чаек.

Обвожу взглядом эти живые лица. Главное, не забыть потом, сидя на холоде, ради чего я здесь появился. Откладываю про запас в память избранные кадры – то маму, готовящую завтрак, то девчонок, беззаботно играющих в классики во дворе, то, вот теперь, своих одноклассников в момент осознания отсутствия преград перед Человеком.

Среда 13 апреля 1977 года, 16:40

Ленинград, Басков переулок

Над головой первой приметой приближающегося лета раскинулось ярко-синее небо. Порывы воздуха холодны, но затылок уже вовсю греет солнце. Еще две недели, и начнут лопаться почки, щедро сбрасывая на землю липкую чешую.

Стою посреди пустынного Баскова переулка напротив непримечательного старого дома и, чуть прищурившись, рассматриваю объект. Обшарпанные стены тускло-серого цвета, врезками в фасад – парадное, вход в булочную и низкий прямоугольник подворотни. Ничего необычного.

Огляделся по сторонам и преступной походкой двинулся в ворота. Глухой двор-колодец встретил вязкой тишиной. Контрапунктом к редкому миролюбивому курлыканью голубей раздается хищный скрежет их же когтей по жести карнизов. Темные пыльные окна враждебно следят за моим продвижением по вечно сумрачному дну. Отсеченный от звуков городской суеты и света дня, я почувствовал себя на дне Марианской впадины.