Лезвие бритвы. Звездные корабли. Обсерватория Нур-и-Дешт. Озеро горных духов - Иван Ефремов
Шрифт:
Интервал:
Линдеман уверяет, что моральный фактор не менее важен, чем все физические условия. Основа опасности, пишет он, в самом человеке, если он становится жертвой душевного надлома и не может действовать трезво. Линдеман изучил работы психолога Шульца, рекомендующие самовнушение как очень важный элемент закалки воли и работоспособности. Самовнушение спасло его на пятьдесят седьмой день путешествия, когда лодку опрокинуло и он девять часов во тьме ночи цеплялся за крохотную скользкую калошу. Когда тебя качают девятиметровые волны, налетают шквалы, бешено завывает ветер – такое требует, пожалуй, большего, нежели обычной воли к жизни.
Действительно большего! И я добавлю, что прекрасным примером служит невозможность для обычного человека пройти по доске на большой высоте, хотя и доска может быть настолько широкой, что пройти ее на земле доступно любому.
– Следовательно, вы предлагаете, чтобы мы заранее обдумали возможные трудности и беды, которые могут нам представиться? – спросил Флайяно. – Что ж, я нахожу это мудрым. Только как это сделать?
– Очень просто: пусть каждый продумает свое место и поведение в случае, если нас разобьет о рифы Каоковельда, или наших товарищей схватит патруль, или мы будем остановлены военным судном, обысканы и отведены в Кейптаун или Уолфиш-Бей, или случится тяжелая поломка машин, или… да я и не берусь перечислить все «или» так сразу.
– И потом что? Обдумаем, а какой толк, если каждый будет делать что попало?
– А чтоб так не получилось, соберемся, поговорим, может, не один раз, тогда и распланируем, где чье место в бою.
Молодежь дружно одобрила предложение капитана, только инженер скептически заметил:
– Я не хочу опровергать ваш жизненный опыт. Но большую часть его вы набрали в совершенно других условиях. Сейчас, во второй половине века, корабли так усовершенствованы, что любой мальчишка, если он не идиот, может стать моряком. Ничего не случается с теми десятками тысяч кораблей, которые плавают в далеких морях, как мы. Разве столкновения в тумане, как с нашим лайнером «Дориа», а просто бури уже не властны над кораблями.
– Вы правы только в том, что морское дело стало физически легче, и рейсы быстрее, да прогнозы погоды очень облегчили деятельность моряков. А что бури не властны – это вы просто не знаете!
– Какие примеры?
– Я не читал сводок Ллойда уже пять лет, так что не знаю последних случаев. Но вот вам примеры. Несколько лет назад, – капитан помолчал, набивая трубку, выпустил два клуба дыма и продолжал: – Пассажирский лайнер англо-австралийского направления, не помню его имени, исчез без следа в тех водах, куда направляемся мы. Корабль был оборудован всеми современными техническими приборами, о которых вы говорите, и тем не менее ни одного вызова по радио, ни обломка, никого из пассажиров или команды.
– Какой страх! – содрогнулась Сандра. – Когда это было?
– В 1955 году.
– Что же с ним случилось? – спросила Сандра.
– Неизвестно. Морской суд, погадав на кофейной гуще, решил, что корабль мгновенно переломился пополам на сильном волнении и затонул.
– Но ведь это единственный случай, – заметил механик.
– Если бы это было так… Год спустя зимой грузовой английский пароход «Северная звезда» в семь тысяч тонн исчез в Северной Атлантике. Он послал двадцать седьмого декабря в свое общество обычную радиограмму, что все в порядке. И это было все. Правда, капитан парохода «Королева Елизавета» сообщил, что в районе, где исчезла «Звезда», он видел волны высотой в семьдесят и восемьдесят футов.
– Это около двадцати пяти метров? Никогда не слыхал о таких волнах в Атлантике! – воскликнул лейтенант.
– Все бывает, – спокойно заверил капитан. – В той же Атлантике не так уж редко исчезают суда – я не говорю про рыбачьи или береговые, а про мощные пароходы и теплоходы. За один сильный ураган иногда пропадают вдали от берегов несколько хороших пароходов. Нет, друзья, море – серьезная вещь.
– Как же вы, моряки, не боитесь? – наивно спросила Леа.
– Бояться нельзя – тогда лучше не плавать, – ответил капитан, – но и легкомыслие, безответственность в нашем деле не лучше трусости.
Лейтенант зажег сигарету и смотрел на голубой дым, медленно уходивший в открытую дверь каюты.
– А я боюсь почему-то потонувших кораблей, – задумчиво сказал он.
– Как странно! – воскликнула Леа. – Корабли на дне всегда привлекали меня. Так интересно – кажется, в них скрыта какая-нибудь тайна или обязательно найдешь что-нибудь интересное!
– Нет, у меня не так. Морская глубина чем-то мне неприятна, хотя я всей душой люблю море… но на поверхности. А корабли – да, там тайна, но в то же время и ужас гибели, оборванные жизни, исчезнувшие надежды и труды…
В прошлом году морские летчики взяли меня в полет на геликоптере на остров Сфактерия. Мы летели совсем низко в яркий и тихий день над Наваринской бухтой. Море у западного Пелопоннеса почти всегда прозрачно, как здесь или у нас в Южной Италии. И вдруг я увидел на большой глубине – не меньше тридцати фатомов – много затонувших старинных кораблей. Совсем отчетливо и в то же время с тем оттенком нереальности, который дает даже самая прозрачная вода. Я попросил задержаться, и мы повисли над бухтой, созерцая угрюмые призраки сражения – с обломанными мачтами, лежащие как попало: на борту, на ровном киле, даже поперек друг друга, вверх днищем… У одного большого корабля сохранились мачты, лишь стеньги были обломаны, и перекошенные нижние реи до сих пор еще сопротивлялись времени и судьбе. Я смотрел и думал о тех, чьи кости лежат там, на пушечных палубах и в трюмах, под сверкающими солнечными волнами Ионического моря, окруженными синими от зноя каменистыми берегами греческой земли, древней и вечно юной, по-прежнему полной жизни и мечты…
– Боже мой, вы поэт, лейтенант, – усмехнулся Флайяно. – Любовь к женщинам и поэзия – скверная комбинация, вы не преуспеете в жизни…
– О каком сражении вы говорили? – перебила Леа.
– Наваринском, когда соединенный русско-англо-французский флот утопил всю турецкую эскадру.
– Значит, это было около двухсот лет назад, точно не помню, – сказала Сандра. – Но как же так сохранились корабли?
– Между двумя мысами Пилос море на глубине всегда спокойно, и волны не уничтожили судов. А без волн под водой дубовые корпуса разрушаются очень медленно.
– Шведы только что подняли свой корабль «Ваза», галеон в полторы тысячи тонн, потонувший в Стокгольмской гавани больше трехсот лет назад, – подал голос капитан Каллегари.
– Зачем? – недоуменно спросил Иво.
– Просто так, как национальную реликвию, археологическую редкость. Дуб, из которого построен был галеон, стал совершенно черным, но отлично сохранился. Корабль стоит в сухом доке, но его непрерывно поливают водой, иначе дерево раскрошится. Оно должно высыхать очень постепенно и долго, тогда дуб снова станет крепким, еще крепче, чем был. Секрет, давно известный мебельным мастерам.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!