Чужие здесь не ходят - Андрей Посняков

Карие, сильно вытянутые к вискам, глаза степной красавицы затуманились. О чем она думала сейчас, что вспоминала? Верно, больше хорошее… Вечный скрип колес, пряный ветер да бушующий океан трав без конца и без края… А еще – кочевья, стада да каменные бесстрастные девы, истуканы, что стояли по всей степи Дешт-и-Кыпчак. Идолы неведомых древних богов… или все же – слуги Великого Тенгри?

Глузд искоса глянула на степнянку и вздохнул. Красивая! Куда красивее прочих… Потому что – наособицу та красота, не по-здешнему… И оттого как взглянешь – так на сердце вдруг сразу сделается так сладко!

Ах, Лана, Лана… Все ж была б ты своей – было бы как-то легче… Хотя бы знал, к кому сватов засылать. А степнянку у кого сватать? У господина сотника? Так несвободная она – рабыня… А кто рабу в жены возьмет – тому самому рабом быти! По закону – так. А не хотелось бы рабом-то…

Завидев всадников, артельщики тут же бросили работу, встали с топорами за срубами – мало ли?

Вечерело. Поднимались в блекло-синее небо дымы от горящих у срубов костров, пахло печеным хлебом, ухою и еще чем-то вкусным…

Посреди усадьбы был разбит шатер… из которого и показалась Костомара, видать, доложили о чужаках…

Вышла, глянула, щурясь от закатного солнца. Вся из себя ладненькая, тоненькая, изящная, никак не выглядевшая на свои тридцать с лишним лет… И синий варяжский сарафан с тонким затканным поясом и серебряными застежками-фибулами ей очень шел.

Увидев старую свою знакомую, сотник еще издали помахал рукой, покричал:

–Эгей! Свои-и-и!

–Это наши,– узнав, улыбнулась женщина.– Ратнинские мои знакомцы… Ратиборе… распорядись насчет угощения!

–Слушаюсь, моя госпожа.

Высокий мускулистый парень в длинной темнозеленой тунике, подпоясанной шелковым пояском, напоминал старшего приказчика. Скорее всего – управитель, тиун – рядович или холоп… Хотя – молод, молод… Красивое лицо, длинные каштановые волосы, бородка… Не всех людей Костомары побили разбойники – многие успели скрыться в лесах. Теперь вот возвратились… Ну, а к кому еще идти, как не к старой своей хозяйке? Тем более видели – усадьба-то возрождалась, отстраивалась, и ясно всем было – успеют теперь до зимы под кров! Коров да овец разведут, и озимые посеют – жито имелось – ратнинское. Правда, потом отдавать – однако не так и много, да и в течение пяти лет – так с воеводой договаривались.

Костомара гостей встретила радостно и тут же велела накрывать на стол – пока еще в шатре, подаренном ратнинским воеводою дедом Корнеем. Хоромы-то едва только под крышу подводили, хорошо вёдро стояло – сухо, без дождей, как часто в начале сентября и бывает. Вот и нынче так – лучше, чем лето! Не жарко и не холодно, и солнышко сверкает – и почти уже сжали хлеба, да яблоки в садах доспевают, а в лесу – грибы, ягоды, орехи – море всего!

Вдова нынче потчевала ушицей да дичью, еще два киселя – черничный да овсяный, «белый», да яйца гусиные, да хлеба, да каши, да пироги с белорыбицей… Еще и бражка нашлась ягодная! Для дорогих-то гостей…

–Жито-то наше, слава богу, все не пожгли,– радовалась хозяйка.– Собрали уже… Да и люди, что смогли схорониться,– вернулись, не к кому чужому ушли. Знать, не зря жила. Ратибор-вьюнош, в челяди у меня был,– нынче тиуном. Парень, нечего сказать, расторопный…

Костомара вдруг улыбнулась, и улыбка та, едва только скользнувшая, вышла застенчивой – сотник заметил. Заметил, но виду не подал, хотя суть угадал правильно – положила глаз хозяйка на расторопного слугу, ай положила! Ну, так а в чем грех-то? Чай – вдова!

–Братьев моих да прочих павших наши и схоронили,– встав, вдовушка подняла чарку.– Помянем.

–Помянем, и то…

Миша взял со собой в гости Ермила, Добровою и четверых ратников-второгодков, в их числе и Глузда, хоть тот и поварихин сын. Зато не холоп! В отличие от той же Ланы, кою за стол не позвали – да она и сама не пошла б. Ну, и первогодкам тоже пока еще рановато было. Те поснедали на улице, у речки…

Лишь после трапезы, по обычаю, перешли к делам. Как женщина умная и уже много чего на своем веку повидавшая – все ж таки за тридцать уже!– Костомара прекрасно понимала, что сотник заехал не просто так и не просто так взял с собой вооруженных воинов. Знать, снова что-то…

–Не так давно двух дев наших убили,– покусав губу, негромко начал Михайла.– Нагло, мерзко… Где-то в ваших краях лиходеи бродили, конно, людно, оружно…

–Хм…– хозяйка задумчиво намотала на руку выбившийся из-под кики локон.– Лиходеи… что же – еще одни?

–Не столь многочисленны – с дюжину,– пояснил гость.– Однако кровушки не жалеют! И я так думаю, людишек здесь прикормили. Потому и помощи у тебя прошу. Про соседей своих расскажи! Ну, хотя б про Мировида…

–Про бирюка этого?– Костомара явно удивилась, приподняв тонкие сурьмяные брови.– Живет у себя в деревне, в один дом, не слышно и не видно. Голь-шмоль, едва концы с концами сводят… А что ты про него? А!– вдова вдруг усмехнулась.– Небось, слухи дошли, будто Мировид к Маланье-девке приставал, с Нимеева?

–Ну-у, дошли…– спокойно кивнул Михаил.

Костомара хмыкнула:

–Так ты не всему верь, Миша! Маланья с выселок – та еще девица, и нрав у нее – ого-го! Сама к кому хошь пристанет, уж ты мне поверь!

–А еще говорят – Мировид этот корову недавно купил. Стельную!– продолжал сотник.– Это нищеброд-то? На какие, спрашивается, шиши? Стельная телка – это…

Тут Миша понизил голос, прикидывая сам для себя: «…это дороже мотоцикла, но дешевле подержанного авто. Где-то посередине… Однако ж для человека небогатого – многовато».

–Вот я и думаю – откуда Мировид серебришко взял?

Костомара фыркнула и махнула рукой:

–Да мало ли! Белок набил, куниц… Да и горностай мог в силки попасться!

И в самом деле… Вот о горностае он как-то не подумал. Вдруг да и правда – повезло?

И все ж таки – стельная корова…

–Корова?

Вошедший в шатер Ратибор что-то прошептал на ухо хозяйке – видать, докладывал о ходе работ, но, услыхав про Мировида, отвлекся…

–Корова, корова,– с язвительною усмешкой покивала вдова.– Стельная.

–Если вы про соседа нашего Мировида, так у него еще и конь,– тиун выпрямился и посмотрел Михаилу в глаза.– И тоже – недавно куплен. Хороший конь, но… не пахотный, скорей – ратный. Думаю, перепродаст его Мировид, вот уже на торжках. Недолго уж до них и осталось.

Ну да, ну да, до торжков – ярмарки в Ратном – осталось совсем ничего…

О том, откуда у Мировида средства на покупку еще и коня – так к общему выводу и не пришли. Да откуда угодно! Вовсе не обязательно от лиходеев. Да и ничего подозрительного в поведении соседа не замечалось.

–Рыбу разве ловит частенько,– подумав, припомнил тиун.– На уду – лодки-то нет. Так он – на Савиных мостках. Там деревня когда-то, до мора еще, была – Савино. Нынче обезлюдела, одни мостки и остались…