Дюна. Дом Атрейдесов - Кевин Андерсон

Через мгновение на этом помосте появился старик с горделивой осанкой и окинул пришельца презрительным взглядом. Кинес заметил, что у старика один глаз и что он вел себя с достоинством настоящего вождя.

— Это Хейнар, — прошептал Тьюрок на ухо Кинесу — Наиб Сиетча Красная Стена.

Подняв руку в приветствии, Кинес заговорил:

— Я счастлив познакомиться с вождем этого замечательного фрименского города.

— Что ты хочешь от нас, имперский человек? — голосом, в котором не было снисхождения, требовательно спросил Хеинар. Его слова отдавались под сводами пещеры, словно удары стального клинка о камень.

Кинес глубоко вздохнул. Он ждал этой возможности много дней. Зачем терять время? Чем дольше мечта остается мечтой, тем труднее воплотить ее в жизнь.

— Меня зовут Пардот Кинес. Я — имперский планетолог. У меня есть видение, сэр, мечта для вас и ваших людей. Мечта, которой я хочу поделиться со всеми фрименами, если только вы пожелаете выслушать меня.

— Лучше слушать вой ветра в пропахших креозотом кустах, чем внимать словам глупца, — ответил вождь Сиетча. Слова этой, видимо, очень древней поговорки прозвучали со зловещей весомостью в устах гордого старца.

Кинес посмотрел в глаза вождю и решил ответить тому такой же банальностью.

— Но если кто-то не хочет слышать слов истины и надежды, то не глупец ли он сам?

Тьюрок едва не задохнулся от такой дерзости. Из боковых пещер начали выглядывать фримены, которые во все глаза смотрели на незнакомца, который осмелился с такой непочтительностью говорить с их наибом.

Лицо Хейнара потемнело и исказилось от гнева. Он почувствовал злобу, ясно представив себе, как этот наглый планетолог лежит мертвый на полу зала Сиетча. Старик положил ладонь на рукоятку криса, висевшего на поясе.

— Ты хочешь бросить вызов моей власти?

Подумав, наиб обнажил кривой клинок, выхватив его из ножен, и мрачно посмотрел на Кинеса.

Кинес не дрогнул.

— Нет, сэр, я хочу бросить вызов вашему воображению. Достаточно ли вы мужественны, чтобы узнать задачу, или вы слишком испуганы, чтобы выслушать то, что я должен сказать?

Вождь Сиетча стоял на возвышении, подняв над головой странный, молочно-белый клинок и не сводя с планетолога напряженного взгляда. Кинес просто и открыто улыбнулся старому наибу.

— Мне очень трудно говорить с вами, когда вы стоите так высоко, сэр.

Хейнар усмехнулся, посмотрел на чужестранца, потом на нож в своей руке.

— Если обнажаешь крис, то его нельзя вложить в ножны пока он не обагрен кровью. — С этими словами наиб полоснул лезвием по своей руке, при этом образовалась красная рана, кровь в которой свернулась в течение нескольких секунд.

Глаза Кинеса загорелись от волнения, отражая свет плавающих шаровых ламп, которые заливали пещеру светом.

— Очень хорошо, планетолог. Ты можешь говорить, пока твое дыхание истекает из легких. Твоя судьба еще не решена, и ты останешься здесь, в Сиетче, пока Совет Старейшин не примет решение, что нам делать с тобой.

— Но сначала вы меня выслушаете. — В голосе Кинеса прозвучала непоколебимая уверенность.

Хейнар повернулся и сделал шаг, собираясь сойти с помоста, но вдруг остановился и сказал, повернув голову к Кинесу:

— Ты странный человек, Пардот Кинес. Слуга императора и гость Харконненов, ты по определению наш враг. Но ты убил солдат Харконненов. Ты ставишь нас в очень затруднительное положение.

Вождь Сиетча махнул рукой и резким голосом отдал несколько команд, приказав приготовить маленькую, но удобную комнату для пленника и гостя племени.

Уходя, Хейнар думал: Любой человек, который внушает фрименам надежду после стольких лет страданий и странствии, либо помешанный, либо действительно настоящий храбрец.

Думаю, у отца был только один настоящий друг — граф Хазимир Фенринг — генетический евнух и один из самых опасных бойцов Империи.

Из книги принцессы Ирулан «В доме моего отца»

Столица Империи, Кайтэйн, была постоянно затянута плотной дымкой. В ней тонули звезды, даже если смотреть на них с самой высокой точки города — из затемненной обсерватории. Выстроенная несколько столетий назад просвещенным императором Хассиком Коррино Третьим, обсерватория эта была заброшена его невежественными потомками или использовалась в целях, далеких от познания тайн вселенной.

Кронпринц Шаддам нетерпеливо расхаживал по холодному, выложенному сверкающими металлическими плитами полу, пока Фенринг возился с настройкой звездного телескопа. Генетический евнух издавал при этом привычный, осточертевший Шаддаму монотонный звук.

— Прекрати это мычание, — не выдержал Шаддам, — Настраивай лучше эти проклятые линзы.

Фенринг услышал принца, поскольку звук не прекратился, но стал немного тише.

— Масляные линзы должны быть настроены безупречно, хммма? Телескоп надо настраивать хорошо, а не быстро.

Шаддам пришел в ярость.

— Ты не спрашивал о моих предпочтениях.

— Я все решил за тебя. — Хазимир отступил от телескопа и церемонно раскланялся, еще больше раздражая этим кронпринца. — Милорд принц, я представляю вам изображение с орбиты. Посмотрите своими сиятельными глазами.

Шаддам приник к окуляру, поправил фокус, и изображение приобрело неправдоподобную четкость. Фокус изредка нарушался рябью, вызванной атмосферными возмущениями.

Гигантский лайнер висел над Кайтэйном, превосходя размерами средний астероид. Корабль застыл в ожидании флотилии более мелких судов, которые должны были подняться к нему с планеты. Шаддам уловил момент, когда вспыхнули желтым огнем двигатели фрегатов, поднявшихся с Кайтэйна. На их борту дипломаты, эмиссары, грузы товаров, произведенных в столице Империи. Фрегаты были сами по себе огромными, окруженными группами небольших космических судов. Но лайнер Гильдии превращал все вокруг в крошечные игрушки.

В то же время от лайнера отделялись корабли, направлявшиеся на Кайтэйн, они приземлялись в космопорте столицы.

— Делегации, — произнес Шаддам. — Везут дань моему отцу.

— Налоги, а не дань, — поправил принца Фенринг. — Это то же самое, древний смысл не изменился, естественно. Эльруд все еще их император, уммххха?

Кронпринц скорчил недовольную гримасу и покосился на Хазимира.

— Но сколько это будет еще продолжаться? Твои химикаты что, действуют в течение десятилетий? — Шаддам с трудом сдерживал крик, хотя специальный прибор превращал речь заговорщиков в невнятную словесную окрошку для любого подслушивающего устройства. — Ты не мог найти другой яд? Более быстрый. Это ожидание сводит меня с ума! Кстати, сколько времени уже прошло? Кажется, прошел год с тех пор, когда я последний раз спокойно спал.