Греческая революция и 300 спартанцев - Алексей Николаевич Кукушкин

Идра, затем Спеце, затем Псара, адмирал Сахтурис. В полдень греческая эскадра получила сообщение от стоявшего у выхода из Дарданелл, капитана Пиноциса, что османы вышли в Эгейское море. Сахтурис принял решение атаковать ночью, но неблагоприятный ветер не позволял греческим кораблям приблизится к османскому флоту. На рассвете 20 мая греки уже видели корабли противника, медленно идущие между мысом Кафиреас или Каво д’Оро (остров Эвбея) и островом Андрос.

Сахтурис поднял сигнал к «бою». Османские бриги, многие из которых были захвачены османами на острове Псара, выстроились в линию. Адмирал Сахтурис пошел на османские корабли, направившиеся к эвбейскому заливу и городу Каристос. Специоты, ведомые своим флагманом Панкратионом, последовали за ним. Псариоты направились к двупалубному линейному кораблю Хосрефа. Начался бой.

Флагманский корабль Сахтуриса, бриг «Афина», получил большие повреждения. Но вот один из четырехосманских фрегатов, получив серьёзные повреждения рангоута и парусов, остался практически без движения. Это был «Хазине гемиши», двупалубный 64 орудийный фрегат, с экипажем в 650 человек. На борту фрегата также находились 150 опытных артиллеристов, посланных на осаду Месолонгиона, большое количество боеприпасов для завершения осады, а также плоты, для войны в лагуне Месолонгиона. На борту фрегата находилась и казна флота! Хотя «Хазине гемиши» нес вымпел флагманского корабля, сам Хосреф находился на другом фрегате, опасаясь греческих брандеров. Вот что делает страх. Даже османский адмирал опасался этих небольших воспламеняющихся суденышек.

Адмирал Сахтурис не упустил момент и атаковал фрегат, имея рядом с собой брандер идриота капитана Матрозоса, со зловещим именем Харон и брандер специота капитана Лазароса Мусью. На помощь «Хазине гемиши» все таки бросились один османский фрегат и корвет. Но в 15:00 брандеры, под огнём, пристали к фрегату с двух бортов. Не прошло и десяти минут как фрегат, полный боеприпасов, взлетел на воздух. Экипажи брандеров оплатили свой подвиг тремя убитыми и пятью раненными товарищами.

Египетский адмирал Хосреф продолжал бой, когда брандер «Цербер[244]» псариота капитана Манолиса Бутиса пристал к его 26-орудийному корвету и взорвал его вместе с 300 человек экипажа. После этого Хосреф потерял хладнокровие и отступил. Османская армада вышла из пролива и разбежалась.

Несколько османских кораблей, в основном транспортов, стали искать убежище в эвбейском Каристосе. На них набросились корабли специотов. Специоты захватили пять австрийских транспортов с боеприпасами и сапёрным оборудованием для осады Месолонгиона.

За одним османским корветом была устроена погоня даже до острова Сирос. Когда экипаж корвета увидел, что ему не избежать захвата, то выбросил корвет на песчаное побережье (ныне известный пляж) Де ла Грация и сжег его. Жители Сироса взяли в плен двести человек экипажа. Обнаружив среди экипажа 25 европейцев, сиросцы «обласкали» их, но жизни сохранили.

Греческая победа на море задержала морскую блокаду Месолонгиона и доставку подкреплений, боеприпасов и продовольствия турецкой армии.

Когда новость о победе флота дошла до гарнизона Месолонгиона, то орудия бастионов произвели салют в честь флота с криками «османы не ждите свою армаду, наши моряки послали её на дно». Но радоваться было рано. Армада османов потерпела поражение, но не была разгромлена. Собравшись в заливе Суда, на острове Крит, армада адмирала Хосрефа дошла до Патраского залива, доставила подкрепления, боеприпасы и продовольствие и приступила к своей основной задаче, блокаде Месолонгиона с моря.

Полководец Ибрагим Гибралтар взял крепости Пилоса, закрепился на юго-западе Пелопоннеса и готовился к походу в центр полуострова, к Триполи, чтобы нанести последний (как он полагал) смертельный удар революции. Дорога была открыта. 20 мая, сразу по выходе из Пилоса, на его пути в Маньяки встал Папафлессас.

Григорис Дикеос, он же поп Флессас (буйный/вспыльчивый поп) — одна из самых значительных и удивительных фигур Греческой революции. Ряса почти не соответствовала его характеру, образу жизни и революционному духу. «Он сочетал в себе и бога и дьявола». После посвящения в Филики Этерия, Папафлессас становится её апостолом. Его роль в начале восстания 1821 года на полуострове Пелопоннес трудно переоценить. Он однозначно числится в первой семерке руководителей революции, будучи, одновременно и представителем Александра Ипсиланти на полуострове. Как человек крайностей, к 1825 году Папафлессас, уже военный министр, погряз в греческой междоусобице. Но в отличие от премьер-министра Кунтуриоти и секретаря Александра Маврокордатоса, которые вынашивали утопичную идею создания наёмной армии из иностранцев. Папафлессас осознал опасность, нависшую над революцией и из погрязшего в междоусобице министра, вновь стал революционером.

Оставив, уже коррумпированную, временную столицу город Нафплион, Папафлессас направился вглубь полуострова, поднимать народ на войну с Ибрагимом. Одновременно, он запросил правительство прекратить гонения на военачальников, таких как Никитас Стамателопулос, сражавшийся при Валтеци и Долиане в 1821 году и освободить политических противников, среди которых был Теодорос Колокотрони. Перед выездом он встретился с французским генералом де Рос, который прибыл с секретной миссией убедить греков, чтобы они запросили для себя короля в лице дюка Немура. Французы видимо жаждали создать в Греции монархию, по собственному подобию, и посадить сына своего короля. Генерал Папафлессас был категорически против идеи короля-иностранца, но по выезду его сопровождал безымянный адъютант генерала, которому было суждено погибнуть героически рядом с Папафлессасом.

По пути к Триполи он сумел собрать свой корпус буквально из ничего. К нему примкнули малые военачальники, включая его племянника Димитриса Флессаса. Но от брата Никиты было получено только письмо с советами. Ответ Папафлессаса гласил: «Никита я вам пишу, чтобы вы ускорили ваше прибытие, а вы мне пишите муру. Никита, это мое первое и последнее письмо. Храни его, читай иногда, вспоминай меня и плачь».

Папафлессас не стал ждать прибытия дополнительных сил и как только получил информацию, что Ибрагим выступил из Наварино, сразу пошёл ему навстречу.

Собрав вокруг себя 2000 повстанцев, Папафлессас 19 мая занял позиции у села Маньяки, на склоне холма. Позиция не давала никаких стратегических преимуществ. Папафлессас просто встал на пути у Ибрагима, как бы говоря ему: я здесь и не боюсь тебя. 20 мая, с рассветом, повстанцы спешно стали сооружать три бастиона. Первый, самый северный, занял Папафлессас. Второй бастион его племянник Димитрис Флессас. Третий, самый южный бастион, занял Воидис Пьерос со своими маниотами. Войска Ибрагима появились через три часа, ждать, долго не пришлось. Примкнувшие повстанцы и крестьяне, при появлении армии Ибрагима, стали разбегаться. Силы Ибрагима обхватили греческие позиции двумя колоннами, третья заняла позицию, препятствующую возможным греческим подкреплениям. Но Папафлессас счёл это положительным событием, считая, что так его люди будут драться решительнее и перестанут разбегаться.

Битва при Маниаки

Пересчёт сил показал, что под командованием Папафлессаса осталось, менее