Там, за горизонтом - Александр Сапегин

– Миша, а у нас из унитаза плюхать не начнёт?

– У нас нет. На третьем и четвёртом этаже очень даже. Смотря, какой уровень будет в подъезде. За ночь вода ушла на тридцать сантиметров и сейчас где-то на уровне пола третьего этажа. В общем, туда и поплывёт. Он тебя очень волнует?

– Нет.

– Вот и ладушки.

На второй день Бояров продолжил планомерный грабёж опустевших квартир, влезть в которые можно было, разломав перегородки на балконах, затем смастерил своей даме сердца костыль из подручных средств и занялся постирушками. По итогам мародёрского променада Робинзон и Пятница обзавелись полутора десятками декоративных свечей, вином в количестве двух бутылок грузинского «Киндзмараули», фонарём с переносной зарядкой на панели из солнечных элементов, упаковкой спагетти, упаковкой корейского сухого молока, солью, сахаром и несколькими пачками порошка для приготовления картофельного пюре.

На этом полезный хабар заканчивался. Тряпки, золото и различные побрякушки выживших не интересовали. В одной из квартир был обнаружен оружейный сейф, но опытом «медвежатника» Михаил похвастать не мог, поэтому сейф остался нетронутым.

Против рискованных экспериментов со спусками с этажа на этаж по самодельному канату из связанных простыней выступил сам Михаил. Зачем ненужный риск, когда у них есть необходимый набор для выживания?

Прижмёт, тогда ничего не поделаешь, придётся попытать удачу с промышленно-грабёжным альпинизмом.

Ближе к вечеру Бояров вынес на крышу два зеркала: большое ростовое и поменьше, в половину роста. С наступлением сумерек он, горя неутихающей надеждой на возможного наблюдателя в поместье, разжёг костёр между зеркалами, направив ростовое отражающей поверхностью на дачный посёлок, скрывающийся в вязкой пелене испарений, а меньшее отражало свет на большое, усиливая световой поток. Должен же там быть кто-нибудь глазастый? Антон частенько по вечерам сидит на крыльце, рисуя закаты и темнеющее небо. Сашка, сын, любит зависать на чердаке, а Мирошкин пьёт чай на лавке. Кто-нибудь да посмотрит в сторону города.

Два часа Михаил мерно закрывал и открывал зеркало куском плотной ткани. С крыши он видел далёкий электрический свет, яркой звездой пронзающий тьму, но ответного мигания не дождался. Им с Татьяной оставалось только надеяться, что Владимир и Солнцев успели проскочить обратно до того, как вода затопила объездную дорогу, лента которой на одном участке вилась по низине. Дежурство у примитивного гелиографа на следующую ночь вновь не принесло результата, но четвёртые сутки робинзонады подарили узникам многоэтажного острова надежду. Намучившись с тряпкой полтора бесплодных часа, Бояров уже хотел сворачиваться, как в тёмной бездне вспыхнул и несколько раз моргнул прожектор. Раз-два-три!

– Наконец, б…, – утирая выступившие на глазах слёзы радости и облегчения, прохрипел Михаил.

Раз-два-три – повторил он световой сигнал.

– Маму вашу через коромысло, надо было азбуку Морзе учить. Кто ж знал… Ничего, вернусь, вы все у меня радистами станете. Хоть бы все живые остались…

Поморгав друг другу несколько минут, дабы удостовериться, что им всем вместе не привиделось, что это не мираж и не плод воспалённого воображения, «светлячки» утихомирились, дружно свернув деятельность, несущую свет и надежду на благополучный исход незапланированных приключений. Затушив костёр, Михаил, будто из него извлекли стержень, без сил упал на нагретую за день крышу и минут десять лежал на спине, раскинув в стороны руки и вперив взгляд в бездонный колодец с мириадами ярких искр в чёрной глубине. Ему было важно, чтобы сигнал увидели, чтобы Лиза и Санька не оплакивали отца, отправившегося в иной мир. Очень хотелось сказать, что держаться нету больше сил, коих действительно не осталось. Своих бы вытащить, не надломиться. А как же остальные? Остальные тоже важны, но не в первую очередь… Не в первую… Место рядом со спиногрызами в сердце Михаила могла занять Валентина, но не захотела, отступив в сторону, пропустив туда другую женщину. Слава богу, Татьяна здесь, с ним. Выжила бы она, останься одна, он не был уверен.

– Живём, Танюша! – Влетевший в квартиру пропахший дымом мужчина подхватил Татьяну на руки и закружил на месте. – Живём!

– Увидели? – округлила глаза девушка.

– Да! Это надо отметить.

Оставив зазнобу в покое, Михаил зажёг вторую свечу и метнулся на кухню, вскоре оттуда послышался чпокающий звук открываемой бутылки вина. В комнату Бояров возвратился с двумя до краёв наполненными бокалами.

Наутро Бояров также находился в приподнятом настроении, которому способствовал спуск в подъезде до межэтажной площадки между вторым и третьим этажами, которая ещё вчера была затоплена. За ночь вода ушла почти на два с половиной метра. Что-то напевая под нос, он возился на кухне, пока его нежная половинка предавалась воспоминаниям и кормила пернатого приблуду.

– Танюша, иди кушать! – донеслось из кухни.

Проводив взглядом зелёный горб плывущего по реке дерева, девушка застучала самодельным костылём по ламинату.

– Ты уж извини, солнце моё, голов щучьих с чесноком и почек заячьих сегодня в меню нет, не завезли, ироды, но на ваш выбор ресторан предлагает пюре картофельное на сухом молоке разведённом, мясной подлив острый и чай трёх видов. К нему имеется сахар белый, сахар коричневый и кусковой, он же каменный. Предупреждаю сразу: колоть сама будешь. Впрочем, могу и я кувалдой засадить. Вино, коньяк, водку для аперитива не желаете? – Вино, – улыбнулась Татьяна.

– Айн момент, майн либен фройлян.

По мнению Татьяны, день прошёл замечательно, они играли в различные настольные игры, ставили друг другу щелбаны после выигрышей в крестики-нолики и в дурака. Пели песни и дурачились. С наступлением сумерек на крыше дома застрелял искрами костёр. Повторный сеанс связи оказался успешным, к тому же оптимизма добавляли вынырнувшие из воды окна второго этажа.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – выйдя на балкон, переплюнул через левое плечо Михаил и постучал себя по лбу. – Как бы не сглазить, вода уходит, послезавтра мы, если в сторону не вильнёт, выберемся отсюда в дом выше по склону, а там и наши прискочат.

В пять утра загрохотало.

– Сглазил! – зло сплюнул на пол проснувшийся Бояров.

За окном развернулось натуральное светопреставление. Молнии практически без перерыва срывались с лоснящихся боков набежавших туч. Тугие струи ливня пытались вломиться в квартиру, неистово колотя по окнам.

Как рассвело, он, захватив рулетку, первым делом выбежал в подъезд, застучав шлёпками по керамической плитке лестничных маршей.

– Метр восемьдесят в минус. – Несмотря на благую весть, лицо мужчины оставалось хмурым. – Готовимся, солнце, к переезду на горку. Сегодня собираем вещи и всё, что можно прихватить с собой. Питьевую воду, продукты, газовую плитку с баллоном. Как вода отступит от подъезда, рвём отсюда когти вверх по улице.

– Понятно, – не думала спорить Татьяна. – Хочешь взять квартиру в элитном доме у площади?