Попутный ветер - Кристен Эшли

стою прямо здесь, – я махнула рукой на пол под собой, – и в полной безопасности, здорова и, кстати, хотя вы и не спрашивали, также безумно счастлива, но, я снова подчеркиваю, никто из вас не спрашивал.

– Таб. Выйди. Сейчас же, – прорычал папа.

– Сбор. Голосование, – вставил Арло, и у меня скрутило живот.

Это было плохо.

– О нет, – прошептала Тайра позади меня.

Да, не очень хорошо.

– Голосовать за что? – спросила я.

– Клубные дела, Табита. Убирайся отсюда, – отрезал папа.

О нет, эта история с «Табитой» на меня не подействует. Да, четыре года назад возможно, но не сейчас.

Сейчас абсолютно нет.

– Голосовать за что, папа? – повторила я вопрос.

– Шай, она твоя, раз ты так говоришь. Контролируй свою женщину, – потребовал Хай. – Вытащи ее задницу отсюда.

Мои глаза обратились к Шаю, чтобы увидеть, что он смотрит на Хая, и он не выглядел злым.

Он выглядел задумчивым.

Потом он сказал.

– Мы с Табби так не играем. Если хочешь, приказывай своей старухе, делай что хочешь, но не говори мне что делать. Я попросил ее уйти, но она не пошла. Я не собираюсь ее заставлять. Но если ты попытаешься, то будешь разбираться со мной.

Боже, я любила своего мужчину.

– Она не слушает тебя? – спросил Боз, подняв брови к линии волос, но Шай проигнорировал его и посмотрел на папу.

– Голосуй, – согласился он, и мое горло так сжалось, что мне вдруг стало трудно дышать. То, что он сказал дальше, ничуть не улучшило ситуацию. – Если ты хочешь получить мою долю, то голосуй не в мою пользу. Я оставлю ее тебе, и ты увидишь заднюю часть моего мотоцикла. Я уберу тату «Хаоса». Чего я не сделаю, так это не отдам твою дочь. Так что, бл*дь, голосуй. Если ты не хочешь, чтобы я был на голосовании, напиши мне результат и пришли человека, чтобы забрать мою долю. Ты знаешь, где меня искать. Я буду с Табби.

Боже. Тату Шая, любая из татуировок парней считалась для них священной. По прибытии в клуб им выдавали кожаную куртку с нашивкой «Хаос» на спине. Им так же набивали эмблему «Хаоса».

Как только они зарабатывали это, они никогда не отказывались от этого.

Никогда.

Ни за что. Только если их заставят, скажем, сделать что-то отвратительное, чтобы выгнать из клуба.

– Нет. Нет, нет, нет, – выдохнула Тайра позади меня, но я не могла ни двигаться, ни говорить.

– Ты откажешься от своих братьев ради женщины? – недоверчиво спросил Брик, и взгляд Шая переместился на него.

– Абсо-бл*ть-лютно.

– Серьезно? – спросил Боз.

– Она не какая-нибудь женщина, – Шай кивнул в мою сторону и пригласил. – А теперь спроси еще раз.

Боже.

Боже!

Боже, я любила своего мужчину.

– Твою мать, – прошептал Таг.

Шай посмотрел на папу.

– Дай мне знать, как проголосуете. Но если ты попытаешься отнять у меня мою семью, Тэк, знай, ты для меня мертв. Таб любит меня, ей будет хреново быть с мужчиной отдельно от своей семьи, но она справится. Но если ты хочешь голосование, неважно в какую сторону оно пойдет, ты будешь мертв для меня.

Господи Иисусе.

– Нет. Нет, нет, нет, – снова выдохнула Тайра.

– Шай, – выдавила я.

Он проигнорировал меня, и его взгляд скользнул по мужчинам, стоящим позади моего отца.

– Я не лезу в ваши дела. Я мог бы позвонить насчет того дерьма, которое вы мутите, но я держу это при себе. И кое-что из вашего дерьма находится близко к дому, – его глаза остановились на Хопе, – и ты это знаешь.

Что это значит?

Шай ничего не объяснил, он продолжал смотреть на мужчин и говорить.

– Ни разу в этом клубе не было голосования о том, как все относятся к тому, кто у брата в постели. Тэк говорит «садитесь» и вы, ребята, садитесь. Я сказал уже, не имеет значения, как пройдет голосование. Вы садитесь голосовать – ваше сообщение вполне ясно. Вы получите мою долю. Часть жизни в этой семье – это моя свобода быть собой. Я не буду отчитываться перед своими братьями о женщине, в которую влюбляюсь, или вообще о чем-то еще. Вы отнимаете у меня свободу, и мне больше не нужно здесь находиться. Так что я не буду, – Шай оглянулся на папу. – Просто чтобы было ясно, если ты поставишь меня перед выбором Таб или моя доля, я выберу Таб. Ты получишь мою долю и никогда, брат, никогда больше меня не увидишь.

– Ну, черт возьми, – произнес знакомый голос, которого я не слышала уже много лет, и пожалела, что это было сказано за моей спиной. – Меня давно не было, но, похоже, Табби все еще устраивает хаос в «Хаосе».

Я повернулась, чтобы посмотреть на маму, игнорируя все доводы, потому что знала, что не только папа, но и весь «Хаос» бросил ее и сказал ей не приближаться к ним и их собственности.

Я почувствовала, как неприятная вибрация поднялась до апокалипсического уровня, затем уловила движение. Я оглянулась через плечо и увидела, что папа перемещается к маме, но Шай его опередил.

Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро.

В одну секунду он был в шести футах позади меня, а в следующую – уже проходил мимо.

Я знала почему. Хотя это случилось задолго до того, как мы с Шаем переспали, все братья знали, что мы с мамой не ладим. Они знали, как она сломала меня. Они знали, как безжалостно она относится к этому. Они знали, какие отвратительные вещи она говорила мне, делала со мной, как это заставляло меня чувствовать и как это заставляло меня действовать, когда я была моложе.

Это была моя вина, но это моя мама заставила меня чувствовать себя ничтожеством. А потом я оказалась в шестнадцать лет с парнем, слишком старым для меня, который ударил меня, когда я собралась уйти.

Дело было не только во мне. Мама подралась с Тайрой, у них даже была кошачья драка во дворе «Райда». Она всегда была кричащей сукой папы.

В конце концов она попыталась продать опеку надо мной и помчалась к папе, чтобы вытащить своего ныне покойного мужа из долгов перед наркоторговцами. Я не должна была этого