Братство Маргариты - Эдуард Тополь

Газетный фотограф с тяжелым аппаратом подбегает к оставшимся экспертам и поджигает магний – фотографирует.

Защитники (меж собой, у левой кулисы):

– Это прямо какая-то Лысая гора, а не суд!

– Дело до такой степени бесстыдно, что даже удивительно!

– Не знаю, как вам, а у меня впечатление, что первый раунд мы проиграли.

– Ничего мы не проиграли! Это была боевая ничья!

– Смотрите, что делается у Софийского собора! «Черная сотня» уже изготовилась к погромам!

– В нашем случае ничья – это проигрыш. Профессор Троицкий – кто его рекомендовал в эксперты?

– Ну знаете, господа! Когда на вас наваливаются сразу и Председатель суда, и Прокурор, и депутат Государственной думы, тут любой может сломаться…

Присяжные поверенные истца (меж собой, у правой кулисы):

– Мы их добьем, это однозначно!

– Главное – склонить присяжных, что жиды на каждую Пасху убивают наших детей!

– Представляете, что начнется! Наконец мы вырежем всех жи…

– Тихо! А правда, что в Талмуде сказано «лучшего из гоев убей»?

– Вы знаете, что за процессом следит сам Государь Император?

– И не только следит, а собирается сам приехать в Киев!

Защитники (меж собой, у левой кулисы):

– Одного не понимаю: откуда взялась эта ненависть к нам?

– Тут и понимать нечего! Мы с вами в Киеве с 941 года. Тогда киевский князь Игорь пошел набегом на хазар, а в ответ хазарский царь захватил Киев. Но не сжег его по законам того времени, а ушел, оставив тут сотню своих торговцев. И эти торговцы так понравились местным женщинам, что через какое-то время киевскому князю пришлось ввести штраф: если какая баба будет замечена, что по ночам шастает до жидов, то ее муж платит князю десять гривен. Вот оттуда все и идет. Разве могут какие-то десять гривен остановить русскую женщину?

Присяжные поверенные истца (меж собой, у правой кулисы):

– А вы давно были на Крещатике? Это же просто ужас! Как красивая русская баба, так обязательно с жидом!

– Все, пора с этим кончать!

Фойе театра. В антракте желательно – хотя бы средствами радио – передать здесь атмосферу и шум антисемитских митингов и собраний общества «Двуглавый орел» у здания суда. Листовки, мальчишки с газетами и выкриками самых горячих заголовков.

В фойе появляется Судебный пристав с колокольчиком, объявляет, что перерыв в судебном заседании окончен.

Действие второе

На сцену выходит Судебный пристав, подходит к рампе.

Судебный пристав (в зал, зрителям): Встать, суд идет!

Судебный пристав наблюдает, как зрители встают.

Стенограф, Защитники, Представители истца и эксперты Коковцов и Тихомиров занимают свои места.

Следом занимают свои места Председатель суда и Прокурор.

Все некоторое время стоят, глядя в зал и дожидаясь пока все зрители встанут.

После паузы Председатель суда садится.

Затем садятся все Участники процесса.

Судебный пристав (зрителям, в зал): Извольте сесть.

Председатель: Продолжаем. Профессор Коковцов, пожалуйста. Какое значение имела кровь жертв при храмовых жертвоприношениях у евреев?

Коковцов: Я всецело присоединяюсь к мнению профессора Троицкого. Очистительное значение крови при жертвоприношениях ясно указано в самой Библии, книга Левит, 17.11. Оно явствует также из церемониала кропления кровью жертвенника, как это описано в 16-й главе той же книги.

Председатель: Есть ли указания в Библии на человеческие жертвоприношения у евреев?

Коковцов: Я точно так же согласен с тем, что было сказано по этому поводу профессором Троицким. Принесение в жертву дочери Иевфая является совершенно исключительным случаем, отмечаемым как таковой самим библейским повествованием в заключительных словах рассказа. Человеческие жертвоприношения в законодательстве Пятикнижия считаются «мерзостью» и караются смертью. Принесение человеческих жертв некоторыми израильскими и иудейскими царями жестоко порицается пророками и ставится библейскими повествователями в прямую связь с падением того и другого царства и уведением народа в плен.

Председатель: Чем у евреев заменено принесение в жертву Иегове еврейских первенцев и распространена ли эта замена на первенцев врагов из другого племени?

Коковцов: Согласно постановлению книги Чисел, принесение в жертву человеческих первенцев было заменено посвящением Богу всех сынов Левиевых. Этим решается в отрицательном смысле вторая часть вопроса.

Председатель: Есть ли указания в Библии или в Талмуде на то, что избиение и убийство иноплеменников считалось евреями актом, угодным Иегове?

Коковцов: К тому, что было сказано по этому вопросу профессором Троицким, я должен прибавить, что Талмуд возлагает на еврея в отношении единоверца большие обязанности, чем в отношении нееврея, и поэтому устанавливает в некоторых случаях известное неравноправие еврея и нееврея. Но отсюда еще далеко до того, чтобы он предписывал или дозволял причинять умышленный вред нееврею, а тем более убивать нееврея. Убийство вообще считается одним из трех величайших грехов, по теории раввинизма. Весьма характерны для определения предписываемых Талмудом обязанностей в отношении неевреев такие постановления, как, например: «Следует призревать бедных иноверцев наравне с бедными израильтянами и навещать больных иноверцев наравне с больными израильтянами». Эти постановления тем более замечательны, что относятся к неевреям талмудической эпохи, то есть преимущественно к язычникам. Изречение «лучшего из неевреев убей», приписываемое таннаиту Шимону бен-Иохаю, в Вавилонском Талмуде не находится и представляет случайное единичное выражение личного негодования, объясняющееся обстоятельствами жизни упомянутого раввина. В Иерусалимском Талмуде встречается аналогичное выражение: «Лучшего из неевреев убей; лучшей из змей раздроби мозг» с добавлением: «Самая дельная женщина – ведьма». Это проливает полный свет на обстоятельства возникновения приведенных выше изречений.

Председатель: А что такое, в сущности, Талмуд, Шулхан-Арух, Каббала и заключаются ли в них указания на употребление евреями христианской крови?

Коковцов: Тут в дополнение к сказанному профессором Троицким я должен отметить, что Талмуд – это не учение. Талмуд состоит из сборника традиционных постановлений – Мишны, редактированного приблизительно в начале III века по Р.Х., и истолкования этого сборника – Гемары, редактированного приблизительно в конце V века по Р.Х. Однако окончательные решения в Талмуде часто не даются, и приходится их выводить самому путем разных соображений. Поэтому вскоре возникла необходимость в особых кодексах. Одним из таких кодексов был Шулхан-Арух, составленный в ХVI веке Иосифом Каро. Таким образом, и Талмуд, и Шулхан-Арух представляют собой законоположительные сборники. Наоборот, Каббала есть не что иное, как религиозно-философское учение, не вторгающееся в область религиозного закона и не имеющее поэтому никакой обязательной силы для еврейства. Ни в Талмуде, ни в Шулхан-Арухе, ни в Каббале никаких указаний на употребление евреями христианской крови не находится.