Гончаров приобретает популярность - Михаил Петров

Такого оборота я не ожидал и потому несколько мгновений стоял полным истуканом, с трудом переваривая случившееся.

Бабой она оказалась физически развитой, и настичь мне ее удалось только в лодке, когда она, отчаявшись запустить моторчик, судорожно барахтала веслами.

– Ай-ай-ай! Наталия Николаевна! И не совестно вам от меня, как от налоговой полиции, бегать? – за волосы сдергивая ее в воду, укоризненно спросил я.

– Ты мне еще и за это ответишь, – шипела она, когда я таким же макаром вытаскивал ее на берег. – Ты у меня за все заплатишь!

– Эх, Наталия Николаевна, все перед Богом ответ держать будем. Никого сия чаша не минует, – подтащив ее к дереву, вознамерился я пуститься в морализаторство.

– Ублюдок совковый! Ненавижу!

– Не нервничайте, это у нас с вами взаимное, и ничего уж тут не попишешь. Поднимайся, раба Божья Наталия, пора тебе возвращаться в скромную твою обитель.

– Да заткнись ты! Как поп на похоронах, забубнил! Мы еще поживем, в отличие от вас, люмпены недорезанные, чтоб вы поскорее передохли!

– А почему ты решила, что я люмпен? – легкими и плавными пинками помогая ей подняться, спросил я. – Право, мне даже обидно от таких несправедливых слов.

– В таком случае извините меня, Гончаров, – заискивающе улыбнулась Наталия, и я понял, что она решила поменять тактику. – Я уверена, что мы с вами все равно сможем договориться.

– Ты шагай, шагай, разговаривать нам с тобой не о чем, ты мне все сказала.

– Я никому и никогда не говорю все до конца. Допустим, что я согласна на ваши условия, что тогда? Как будут развиваться события?

– По моему сценарию. Ты мне говоришь, где деньги, я их забираю, а потом отпускаю тебя и твоих дружков. Только так, и никак иначе.

– Моих дружков можете оставить себе. Таких круглых болванов нужно еще поискать.

– Каков поп, таков и приход. Так ты согласна принять мой ультиматум?

– Конечно же нет. Ты попросту меня наколешь. Заберешь бабки и сделаешь ноги.

– Ну и что? В конце концов вас отсюда кто-нибудь да снимет.

– Тогда получится, что я напрасно вам заплатила.

– Почему же напрасно? У тебя появится уверенность, что в итоге ты выберешься, а в противном же случае дальнейшая твоя судьба видится мне мрачной и печальной. Гораздо печальней, чем у твоих подельников.

– Что вы хотите сказать?

– То, что сегодня ночью я тебя отсюда увезу и на этом твои следы затеряются.

– Нет, вы так не поступите, так нельзя! – гневно и праведно выдохнула она.

– Ты мне надоела, – пожаловался я, подхлестывая ее дубовой веткой под голый зад, – я устал все время вас прощать. Подумай, у тебя еще есть немного времени.

– Хорошо, я согласна, но только у меня есть обязательное условие.

– Предъявляй.

– За деньгами поеду я одна или, в крайнем случае, вдвоем с вами.

– «И никто не узна-а-ает, и где моги-и-илка ма-а-ая!» Спасибо, Федько, но я еще относительно молод душой и телом и ужасно хочу жить. Нет, голуба, или ты принимаешь мои условия, или мы вообще прекращаем торги на эту тему.

– Я подумаю.

* * *

К семи часам, когда страсти улеглись, я в ожидании Макса вывел свой криминогенный контингент на прогулку. Все было спокойно, и ничто не предвещало грозы. Взбрыкнувший было Борис, получив в бок электроразряд, успокоился и стал пай-мальчиком.

Так они и ходили у меня по поляне полуголыми баранами, думая каждый о своем, а все вместе ненавидя меня лютой ненавистью. Я было подумал, не предложить ли им спеть какую-нибудь хорошую тюремную песню, когда неясный шорох заставил меня насторожиться. Метнувшуюся за спиной тень я заметил в самый последний момент, когда уже ничего предпринять не мог. Короткий удар, и сами черти, закрывая солнце, пунцовыми гроздьями посыпались из глаз.

Пробуждение было тяжелым. В сознание приходить не хотелось, потому как я догадывался, что за этим последует. Я незаметно напряг мышцы и понял, что скручен и связан по всем правилам и на десять оборотов. Что случилось? Кто меня ударил? Где я мог совершить ошибку? Эти вопросы черными кусачими мухами облепили нестерпимо болевшую голову. Но ответа я не находил.

В отдалении кто-то разговаривал, периодически заходясь гомерическим хохотом. Наверное, там в подробностях обсуждался план моей казни. Ничего, еще не вечер, еще посмотрим, кто будет на щите, а кто под щитом. Интересно, сколько человек и каким образом пробрались они на остров? Судя по мелькнувшей тени, они пришли не со стороны моего причала, а совсем наоборот. Сколько их и сможет ли с ними со всеми справиться Макс? Полудебильного Борю в расчет можно не брать: Мишаня его долбанул так, что и посейчас он едва ползает. Значит, остаются вновь прибывшие плюс Мишаня. Я отважился и чуточку приоткрыл глаза, но лучше бы я этого не делал. В трех метрах от меня перевязанной колбасой лежала Милка.

От досады и боли я застонал, и это тут же отметил стоящий ближе всех Валек.

– Вай! Козел брыкнулся! – ликующе сообщил он остальной банде.

– Это хорошо! – не скрывая радости, откликнулся Мишаня. – Сейчас мы ему роги заломаем. Я ему, змею, все вспомню.

– Только после меня, – категорично вмешалась Федько. – Сначала с ним поговорю я, а потом делайте что хотите.

– А почему ты тут распоряжаешься? – встрял мордоворот Гриша. – Это мы его захомутали, нам и решать, что с ним делать дальше. Умная какая, да если б не мы, то еще неизвестно, что бы с тобой было! Кто ты такая, мокрощелка дешевая?

– Ты за свои слова дорого мне ответишь! – процедила сквозь зубы Наталия. – Тебе это даром не пройдет, так и знай!

– Ой-ой-ой! Какие мы сердитые, да я таких, как ты, на … нанизываю, поняла? Мишаня мне шепнул, как ты тут у него чмокала, шалава непотребная.

– А твой Мишаня тебе не шепнул, у кого чмокал он? – торжествующе расхохоталась Федько. – Забыл, наверное, так я напомню!

– Что ты гонишь?! Ну что ты гонишь?! – задохнулся от гнева уличенный в постыдном деле Мишаня. – Да я тебя, суку, за такие слова сейчас здесь урою!

– Как бы тебя не урыли, недоносок. Одного моего слова будет достаточно, чтобы тебя забили палками, мальчик-лизун!

– Не верь ей, братан, туфта это! – истово взмолился Мишаня.

– Туфта?! А мы сейчас у Гончарова спросим, – истерично зашлась Наталья. – Он врать не будет, ему смысла нет. Правда, Гончаров?

Все вопросительно уставились на меня, как будто от меня зависело решение высшего суда. Всего лишь секунда общей заминки, а Федько уже резво неслась по тропинке к заветной лодке, надеясь, что вторая ее попытка будет более удачной.

Опомнившись, свистя и улюлюкая, следом понеслась вся банда, и даже увечный Боря крабом заковылял следом.