Этот неподражаемый Дживс - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Какая жалость.

– Лучше себя пожалей, – мрачно буркнул Бинго. – Он собирается сегодня прийти к тебе за объяснениями.

– Ужас!

– И моя жена собирается сегодня прийти к тебе за объяснениями.

– Кошмар!

– Желаю тебе приятно провести время, – сказал Бинго и повесил трубку.

Я завопил:

– Дживс!!!

– Сэр?

– Дживс, я пропал.

– В самом деле, сэр?

Я вкратце обрисовал ситуацию:

– Что вы мне посоветуете?

– На вашем месте, сэр, я бы немедленно принял приглашение мистера Питта-Уолли. Если помните, сэр, он приглашал вас поохотиться с ним на этой неделе в Норфолке.

– Верно, приглашал! Клянусь честью, Дживс, вы, как всегда, правы. Привезите мои вещи к первому поезду после обеда. А до тех пор я залягу на дно в моем клубе.

– Вы предпочитаете, чтобы я сопровождал вас во время этой поездки, сэр?

– А вы сами хотите поехать?

– Если позволите высказать мое мнение, сэр, будет лучше, если я останусь здесь и постараюсь помочь молодому мистеру Литтлу. Возможно, мне удастся найти способ примирить враждующие стороны, сэр.

– С богом. Но если вам это и вправду удастся, вы совершите чудо.

Не могу сказать, что я хорошо провел время в Норфолке. Почти все время лил дождь, а когда не лил, я все равно был слишком взвинчен, чтобы во что-то попасть. К концу недели мое терпение лопнуло. Глупо, подумал я, похоронить себя в норфолкской глуши за много миль от дома лишь оттого, что дядя моего друга и его жена хотят переброситься со мной парой слов. Я решил вернуться в Лондон и смело, как подобает мужчине, встретить опасность: затаюсь у себя в квартире и велю Дживсу отвечать всем, что меня нет дома.

Я послал Дживсу телеграмму и прямо с вокзала поехал к Бинго узнать что и как. Но дома его не застал. Я позвонил несколько раз в дверной звонок и уже собирался уйти, когда услышал шаги в прихожей, и дверь

распахнулась. Должен признаться, это был не самый счастливый миг в моей жизни: я увидел пред собой круглую, как луна, физиономию лорда Битлшема.

– А-а-а… э-э-э… здравствуйте, – сказал я.

Последовало томительное молчание.

Я плохо представлял себе, как поступит старикан, если мне, не дай бог, доведется с ним когда-нибудь встретиться, – наверное, нальется кровью и мокрого места от меня не оставит. А он, к моему изумлению, лишь робко улыбнулся. Какой-то болезненной улыбкой. Глаза у него выпучились, он забулькал, словно у него комок застрял в горле.

– Э-э-э… – выдавил из себя он. Я ждал продолжения, но, видимо, на этом он свою речь закончил.

– Бинго дома? – спросил я после весьма неловкой паузы. Он покачал головой и снова улыбнулся. Наш оживленный диалог опять завял, после чего – хотите верьте, хотите нет – он вдруг неуклюже скакнул обратно в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Я ничего не мог понять. Но поскольку аудиенция, как видно, была окончена, мне ничего не оставалось, как уйти.

Я начал спускаться по лестнице и вдруг увидел Бинго: перепрыгивая через три ступеньки, он поднимался ко мне навстречу.

– Привет, Берти! – сказал он. – Откуда ты свалился? Я думал, ты уехал из Лондона.

– Только что вернулся. Хотел зайти к тебе, разузнать, как обстоят дела.

– Какие дела?

– Ну как же! Вся эта история.

– А, вот ты про что, – с беспечным видом отозвался Бинго. – Все давно уладилось. Голубь мира осеняет крылом наше жилище. Все отлично, лучше и быть не может. Все устроил Дживс. Я всегда говорил, Берти, что твой камердинер – настоящее сокровище. За полминуты разрешил все проблемы с помощью очередной гениальной идеи.

– Но это же здорово!

– Я знал, что ты будешь рад.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Но как Дживсу удалось? Лично я ничего бы не смог придумать.

– Он взял дело в свои руки и уладил все в два счета. Дядя и моя жена теперь лучшие друзья. Часами разглагольствуют о литературе и подобных материях. Он частенько заходит к нам поболтать.

Тут я вспомнил.

– Кстати, он и сейчас у тебя, – сказал я. – Послушай, Бинго, а как он вообще в последнее время?

– Как обычно. А почему ты спрашиваешь?

– Может, он переутомился или еще что? Мне показалось, он как-то странно себя ведет.

– Так ты его уже видел?

– Он открыл мне дверь, когда я позвонил в твою квартиру. Сперва молча глядел на меня, выпучив глаза, потом захлопнул дверь прямо у меня перед носом. Меня это, честно говоря, озадачило. Понимаю, если бы он меня отчитал, и все такое прочее, но, черт побери, у него был ужасно испуганный вид.

Бинго беззаботно рассмеялся.

– Да нет, все в порядке, – сказал он. – Я забыл тебе сказать. Хотел написать, да так и не собрался. Он думает, что ты сумасшедший.

– Он… что?

– Видишь ли, это была идея Дживса. Она блестящим образом разрешила все проблемы. Он предложил сказать дяде, что я совершенно искренне представил ему тебя как Рози М. Бэнкс что я неоднократно слышал от тебя, будто ты – автор всех этих книг, и у меня не было оснований сомневаться в том, что так оно и есть. А потом выяснилось, что ты страдаешь галлюцинациями и вообще чокнутый. Мы пригласили сэра Родерика Глоссопа – помнишь, ты еще как-то столкнул его сынишку в пруд в Диттеридж-Холле, и он очень кстати поведал всем, как он пришел к тебе на обед, а у тебя в спальне оказалось полным-полно кошек и рыбы, и про то, как ты, проезжая мимо на такси, сорвал у него с головы шляпу. После этого ни у кого не осталось ни малейших сомнений на твой счет. Я всегда говорил и не устану повторять: положись на Дживса, и тебе не страшны никакие удары судьбы.

Я многое могу стерпеть, но всему на свете есть предел:

– Ну знаешь, такой неслыханной наглости…

Бинго взглянул на меня с удивлением:

– Ты что, сердишься?

– Сердишься?! Значит, теперь весь Лондон считает, будто я чокнутый? Черт бы вас всех побрал…

– Берти, ты меня удивляешь и обижаешь, – сказал Бинго. – Вот уж не думал, что тебе трудно поступиться такой малостью ради счастья человека, который был твоим другом целых пятнадцать лет…

– Но послушай…

– Разве ты забыл, – сказал Бинго, – что мы учились в одной школе?

Я стрелой полетел домой, кипя от возмущения и обиды. Одно я знал твердо: с Дживсом надо расстаться. Первоклассный слуга, лучший в Лондоне, но это не смягчит мое сердце. Я ворвался в квартиру, точно тихоокеанский тайфун и… увидел пачку сигарет на маленьком столике, иллюстрированные еженедельники на большом столе, а на полу стояли наготове домашние туфли, и все было настолько так, как надо, что я сразу же начал успокаиваться. Ну знаете, как в той пьесе, когда один тип готовится совершить преступление и вдруг слышит забытую мелодию песенки, которую пела ему мать, когда качала его в колыбели. Я хочу сказать, что я смягчился. Да, именно смягчился.