Если ты меня убьешь - Эмми Мира

— Что еще мне сделать? Ты сегодня главная.

— Тогда просто стой. Остальное я сделаю сама.

***

Дарина лежала у Ромы на груди и поглаживала подушками пальцев его плечи. За окном уже было темно, а они даже не разложили продукты, которые он принес из магазина. Так и лежали на диване в обнимку абсолютно голые, прикрывшись тонким пледом.

У нее в голове крутились его слова, сказанные в ванной. Но она не решалась поднять эту тему, потому что боялась выглядеть глупой. Кто не знает, что мужчины и не такое способны сказать в порыве страсти? Кто-то даже согласится жить с тещей, если женщина спросит в такой момент.

Нет-нет, она ни за что не спросит его и не скажет ничего. А еще лучше — она вообще будет молчать. Все равно скоро ложиться спать, и…

— О чем думаешь?

Рома прервал ее. Дарина закусила губу, стараясь не выдавать свое волнение. Неужели он читает мысли?

— Да, просто. Надо поужинать, наверно.

— Готовить неохота, может, закажем пиццу?

— Угу, — произнесла она, не открывая рот.

Рома осторожно встал, убирая ее руки.

— Пойду продукты в холодильник закину и закажу. Ты любишь пепперони?

Любишь… опять это слово.

— Угу.

— Отлично, я тоже люблю.

ТОЖЕ ЛЮБЛЮ! Вот, что она должна была ответить ему в ванной. Или он специально? Это такие намеки?

Она обмоталась пледом и пошла за ним на кухню. Он успел натянуть трусы, но оставался все еще без одежды. Дарина села на стул напротив и стала смотреть за ним. Мышцы на спине при каждом движении напрягались, ягодицы под тонким бельем тоже выглядели соблазнительно.

Девушка вдруг осознала, что впервые любуется мужским телом. Именно любуется так, как это делают мужчины. Они пялятся на женскую грудь, представляют, как будут шлепать по круглой попке. И вот она сейчас также сидела и представляла, как будет снова и снова гладить его по спине, залезет рукой ему в трусы и погладит зад, а потом…

— Я еще купил твой любимый сыр.

Рома обернулся в тот момент, когда Дарина, закусив губу, смотрела на его ягодицы.

— Ты чего?

— А? Что? Я прослушала.

Рома поставил сыр в холодильник и подошел к ней.

— Что с тобой происходит? Ты стала такой… страстной…

Дарина захихикала.

— Нет, я не то хотел сказать. Ты и раньше такой была, конечно, но сейчас ты сама проявляешь инициативу.

Он присел на корточки возле нее.

Широкие плечи, мускулистые руки — именно такое тело описывают в любовных романах. Ее взгляд поднялся выше. Легкая щетинка, шея — все это сводило с ума. И этот парень ее? Он с ней? Он точно ничего не перепутал?

— То, что я тебе сказал… в ванной, — неуверенно начал он. — Это правда.

Дарине вдруг стало тяжело дышать. Он снова признается в любви? Ей? Он ее любит? Может, это просто кажется, потому что ему двадцать?

— И я знаю, ты скажешь, что это все несерьезно, по-детски, — продолжил он после пары секунд молчания.

Он точно читает мысли!

— Но это так. Я чувствую к тебе то, что никогда ни к кому не чувствовал. Я не просто хочу заниматься с тобой сексом, ходить в кино и есть пиццу. Я хочу, чтобы мы были с тобой вместе. Чтобы мы жили вместе, планировали будущее, совместных отдых, а потом… нет, конечно, не сейчас, а потом… мы поженимся и создадим семью.

Было видно, что Роме очень тяжело даются слова. Он немного смущался, но все равно сохранял образ взрослого мужчины, который обдумывает слова, а не произносит их на эмоциях.

— Я люблю тебя. По-настоящему.

Дарина закрыла лицо руками. Она пыталась сдержать слезы, но не смогла. Открыв глаза, она увидела растерянное лицо Ромы.

— Ты не обязана отвечать тем же, если не…

— Я люблю тебя. Очень люблю. И я безумно боюсь тебя потерять.

Она кинулась ему на шею и обняла так крепко, что он чуть не упал на спину.

— Это здорово! Я счастлив! — воскликнул он и зарылся лицом в ее шею.

— Но я боюсь, — честно призналась она.

— Чего?

— Что это закончится. И я не знаю, как смогу пережить это, — еле слышно ответила она.

— Глупая, не надо об этом думать. Ничего не закончится, я всегда буду с тобой.

***

Андрей зашел в квартиру и, не снимая обуви, рухнул на диван в зале. Он дождался, когда свет в окнах погаснет, и только потом вернулся домой. Ему совсем не хотелось пересекаться с дочкой и сестрой. А если и Рома дома, то вовсе лучше остаться в машине.

Он повернулся на спину и посмотрел в потолок. К чему ведет его жизнь? Что он получит в итоге? Какой смысл вообще жить?

Нет, он не думал о суициде. У него дети, которых надо на ноги поставить, сестра, которая является его семьей. Но что имеет именно он? Что есть у него? Работа — да. Он не из тех, кто ждет пятницы, чтобы наконец отдохнуть. Ему нравится его работа. Дети — да. Семья — да. Но еще есть пустота внутри. Огромная, черная дыра, которая засасывает его по ночам, когда он ложится в такую же пустую и черную постель. И эта пустота отдается болью. А как от нее избавиться?

Когда-то этой пустоты не было. У него была Оксана. И пусть он никогда не чувствовал той прекрасной любви, которую показывают в фильмах, которые так любила его жена, но какое-то время он был счастлив. Или хотя бы думал, что счастлив. По крайней мере, не было этой дыры.

А что сейчас? Пустота его поглощает изнутри. Она уже добралась до мозга, а это уже последняя стадия.

— Ты так поздно сегодня, — прошептала Таня, выходящая из своей комнаты.

— Работы много было.

— Ты голоден?

Андрей повернулся спиной к сестре.

— Какие-то проблемы на работе?

Он не собирался говорить с сестрой. Единственное, что он хотел — остаться одному.

— Андрей, давай поговорим.

— Давай ты пойдешь спать.

— Я спала.

— Вот и иди, — зарычал Андрей через подушку.

Но Таня не уходила. Наоборот, она села на диван у него в ногах.

— Ты не уйдешь?

— Нет, пока ты не ответишь, какого черта ты себя ведешь как дерьмо.

Андрей повернулся к ней и лег на спину.

— Я напал на девушку своего сына.

По лицу Тани он понял, что она точно не ожидала такого откровения.

— Ну, что? Легче стало? Теперь иди спать.

— Андрей, что ты несешь? В каком смысле напал?

— В прямом. Набросился на нее и поцеловал.

Таня открыла рот, но