Ученик убийцы - Йон Колфер

Предложение и в самом деле оказалось крайне соблазнительным.

– Значит, завтра мы сможем тебя убить?

Снова сверкнули желтые зубы.

– О, вы можете попытаться. Но не забывай, что трое твоих лучших наемников уже попытались, и мне жаль говорить, что мистер Персивал и компания не смогут присутствовать на следующей вечеринке Таранов.

Маларки так и думал.

– Тогда слушай мое встречное предложение, Гаррик. Я собираюсь сейчас закрыть глаза и поспать. Иногда во сне я болтаю разное… всякие вещи, которые ни за что бы не стал говорить, бодрствуя. Когда я проснусь, надеюсь, ты уже уйдешь, оставив у меня под рукой кошель с монетами. Как тебе нравится такой план?

Гаррик выдернул иглу из груди Маларки.

– Закрой глаза и узнаешь.

Гросвенор-сквер. Мэйфэйр. Лондон. 1898

Когда их везли в карете, Шеви поначалу думала, что Райли напуган, но вскоре поняла, что мальчишка просто на седьмом небе.

– Эй, малыш. С тобой все в порядке?

Райли так и подпрыгивал на сиденье четырехместного экипажа, подпихивая плечами Дживса и Нобля, которых отправили с ними в качестве конвоя.

– Да, Шеви, лучше не бывает. Знаешь, куда нас везут?

«Никуда, – мрачно подумала Шеви. – Мы навсегда останемся здесь, в викторианском Лондоне, и я в конце концов окажусь собственной прабабушкой».

Она поглядела в окошко кареты.

«Следи за тем, что вокруг тебя, специальный агент».

Они находились где-то в районе Пиккадилли и, судя по заметно похорошевшим окрестностям, двигались в сторону Мэйфэйра. Банды уличных мальчишек, бежавших вслед за экипажем, отстали почти сразу, как они покинули Хэймаркет; число попрошаек на улицах существенно уменьшилось, а количество полицейских, патрулирующих тротуары, напротив, возросло.

Райли сам ответил на собственный вопрос:

– Нас вызвал к себе мистер Харизмо. Тот самый мистер Харизмо. Ты ведь знаешь о нем, верно?

Шеви ткнула локтем сидящего слева Нобля, чтобы он подвинулся.

– Нет. Никогда не слышала ни о ком по имени Харизмо.

– Ты не слышала о мистере Тайборе Харизмо? – поразился Дживс, хихикая. – Где же ты проторчала всю жизнь? В вигваме?

– В вигваме! – повторил Нобль, хлопая себя по колену и заходясь от смеха. – Ну ты и отмочишь иногда, Дживс!

Шеви насупилась:

– Так кто же он, этот ваш Харизмо? Какая-нибудь знаменитость?

Все трое просто остолбенели на мгновение от подобного невежества. Райли пришел в себя первым.

– Какая-нибудь знаменитость? Да мистер Харизмо все равно что Артур Конан Дойль, Герберт Джордж Уэллс и Робер-Удэн[22] в одном лице. Он наш самый выдающийся писатель, композитор и, разумеется, медиум.

– В таком случае об этом парне должны были рассказывать по историческому каналу.

– Даже сама королева Вик консультируется с мистером Харизмо, – вставил Нобль, касаясь полей своего потертого котелка при упоминании августейшего имени.

– И Гладстон тоже к нему обращался, пока не дал дуба, – прибавил Дживс.

– Ты ведь знакома с похождениями Джеймса Бонда? – спросил Райли.

Шеви так и подскочила.

– Ну… да, вообще-то.

– Это романы, главный герой которых – командор Джеймс Бонд из военно-морских сил Ее Величества. В расследовании преступлений он уступает разве что мистеру Холмсу, хотя действует более энергичными методами.

– Его имя Бонд. Джеймс Бонд, – хором отозвались Нобль и Дживс, изобразив пальцами пистолеты.

– И, разумеется, симфонии мистера Харизмо знамениты во всем мире, – продолжал Райли. – Моя любимая – «Еще один кирпич в твою стену», где речь идет о сумасшедшем лютнисте Пинкусе Флойде.

Шеви нахмурилась:

– В твою стену?

– Ага. И, само собой, все в восторге от его пьесы «Бэтмен и Готэм-сити».

Дживс совершенно искренне поежился:

– Точно, от этого его Джокера меня прямо мороз по коже продирает.

Джеймс Бонд. Пинк Флойд. Бэтмен?

Шеви была вполне уверена, что эти вещи существуют не так уж давно. Кто бы ни был этот тип по имени Харизмо, он знает чересчур много о будущем.

«Как же так получилось, что в будущем никто не знает о нем?»

Карета уже катила по гораздо более уютным кварталам. Шум оживленных улиц сюда почти не доносился, кроме разве что отдаленного грохота и лязга омнибусов, да деликатного цоканья копыт ухоженных и воспитанных лошадей, впряженных в обитые плюшем кареты. Если это был не самый богатый район Лондона, то уж точно он находился в паре шагов от него. Шеви готова была поспорить, что она и Райли наверняка единственные люди, оказавшиеся на этих улицах в наручниках. Экипаж скрипнул рессорами и остановился возле шестиэтажного особняка, который в двадцать первом веке несомненно будет стоить баснословных денег.

– Прибыли, – пророкотал с высоких козел голос кучера. – Гросвенор-сквер, северная сторона. Кому сюда – прошу сходить.

Прежде чем пассажиры успели сойти на землю, с парадной лестницы бегом скатился, радостно всплескивая ручками, невысокий толстяк в безупречно сшитых брюках и изысканном парчовом жилете. Впрочем, основное внимание в его облике привлекал лиловый, расшитый драгоценными камнями тюрбан, венчавший голову.

– Гости, – пропел он, – сегодня у Тайбора гости.

Незнакомец проворно вспрыгнул на подножку экипажа и широко распахнул лакированную дверцу.

– Дети, добро пожаловать, – сказал он, просовывая голову внутрь кареты, и его широкая улыбка сменилась выражением полнейшего ужаса, когда он заметил наручники. – Да нет же! Что за чудовищное обращение! Снимите эти жуткие цепи с нежных ручек моих гостей. Tout de suite![23]

Дживс явно разрывался между благоговением и чувством долга.

– Прямо не знаю, мистер Харизмо. Король Отто не велел мне снимать с них наручники прежде, чем мы войдем в дом. И кстати, позвольте сказать, что я ваш большой поклонник. Моя жена прям с ума сходит от «Смотри, скрипач на крыше».

Тайбор Харизмо гневно сверкнул глазами, и Шеви показалось, что они подведены тушью.

– Войдете в дом? Да ноги вашей не будет в моем жилище! Ради всего святого, у меня же там везде арабские ковры.

Дживсу не улыбалось спорить с кумиром своей дорогой супруги, однако он знал, что Отто требует безукоризненного исполнения своих приказов.