Мошка в зенице Господней - Джерри Пурнелл

– У вас не было чувства, что они провели вас мимо чего-то?

– Я… нет.

– Вы не очень-то уверены, – резко сказал Хорват.

– Это не так, сэр. Я только что вспомнил об экспериментальной комнате. Мы закончили обход в комнате, где были всевозможные инструменты – на стенах, на полу и на потолке. На двух стенах были простые вещи – ручные сверла, продольные пилы со странными рукоятями, винты и отвертки. Это были предметы, которые я мог узнать. Я видел когти и что-то, что, по-моему, было молотком с большой плоской головкой. Все вместе это выглядело как мастерская в каком-нибудь подвале. Но там были и действительно сложные предметы, которых я вообще не мог определить.

Чужой корабль плыл совсем рядом, видимый в передний иллюминатор. Нечеловеческие тени двигались вокруг него. Сэлли тоже разглядывала их, но тут Хорват сказал:

– Вы сказали, что чужаки не присматривали за вами.

– Не думаю, чтобы они провели меня мимо чего-либо. Я уверен, что меня намеренно привели в эту мастерскую. Не знаю, почему, но мне кажется, что это был тест на разумность. Если это так, то я провалился.

– Единственный мошкит, с которым мы разговаривали, – сказал священник Харди, – пока что не может понять даже простейших жестов. Теперь же вы говорите мне, что эти мошкиты устраивали вам тест на разумность…

– И понимали жесты. Удивительно быстро поняли их. Да, сэр. Они различны. Вы видели снимки.

Харди закрутил прядь своих редеющих рыжих волос вокруг шишковатого пальца и легонько дернул.

– Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатан. Я думаю, что мы имеем дело с двумя видами мошкитов. Один из них – это ученый идиот, который не может говорить. Второй… по крайней мере, говорит, – закончил он неубедительно. Заметив, что играет с волосами, он пригладил их обратно на место.

Все они испуганы этим, понял вдруг Уайтбрид. Особенно Сэлли. И даже священник Харди, который никогда не давал повода думать, что… Всех испугало это первое движение.

– Еще какие-нибудь впечатления? – спросил Хорват.

– Я по-прежнему думаю, что корабль спроектирован для невесомости. Эти липкие полосы повсюду, надувная мебель… Кроме того, есть короткие проходы, соединяющие тороиды и имеющие ширину тех же тороидов. При ускорении они становятся открытыми дверями ловушек, а избежать их невозможно.

– Это странно, – буркнул Хорват. – Корабль двигался с ускорением всего четыре часа назад.

– Именно, сэр. Эти соединения должны быть новыми, – эта мысль осенила Уайтбрида внезапно. Соединения должны быть новыми…

– Это говорит нам даже больше, – тихо сказал священник Харди. – Вы сказала, что мебель находится во всех углах. Мы все видели, что мошкиты не заботятся о том, как они ориентированы, когда говорят друг с другом. Как будто они идеально приспособлены к невесомости. Как будто они развивались здесь…

– Но это невозможно, – запротестовала Сэлли. – Невозможно, но… вы правы, доктор Харди! Люди всегда ориентируют себя. Даже старые звездные пехотинцы, проведшие в космосе всю свою жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.

– Достаточно старые расы могут, – сказал Харди. – И потом, эти несимметричные руки… Успех эволюции? Нужно будет упомянуть эту теорию, когда мы будем говорить с мошкитами. Если мы будем говорить с ними, – добавил он.

– Они обезумели, увидев мою спину, – сказал Уайтбрид. – Как будто никогда не видели подобного, – он помолчал. – Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Это хорошо, – говоря, он старался не смотреть на Сэлли.

– Я не собираюсь смеяться, – сказала она. – Я и сама хочу сделать то же самое.

Уайтбрид резко поднял голову.

– Что?

Сэлли заговорила, осторожно подбирая слова. Помни о провинциальных нравах, мысленно сказала она себе, и продолжала, не глядя поверх стола:

– Что бы ни собирались скрыть от чужаков капитан Блейн и адмирал Кутузов, существование у человека двух полов не входит в это число. Они имеют право знать, как мы устроены, а я единственная женщина на борту «Мак-Артура».

– Но вы племянница сенатора Фаулера!

Она улыбнулась.

– Не будем говорить об этом, – Сэлли встала. – Лафферти, мы отправляемся немедленно, – она повернулась, как Имперская Леди, стараясь не подавать и вида, что находится в невесомости. – Священник, вы можете присоединиться ко мне, когда я вас позову, – и она вышла.

Спустя некоторое время Уайтбрид сказал:

– Хотел бы я знать, что делает вас такими нервными.

Хорват, глядя прямо перед собой, ответил:

– Она сама настаивает на этом.

Сэлли связалась с катером, когда добралась до места. Тот же самый мошкит, который приветствовал Уайтбрида, или идентичный ему, вежливо пригласил ее на борт. Камера ракеты зафиксировала это, заставив священника наклониться вперед.

– Этот полупоклон очень похож на ваш, Уайтбрид. Он великолепный мим.

Сэлли вновь вызвала их через несколько минут. Она была в одном из тороидов.

– Все мошкиты вокруг меня. Большинство из них принесли какие-то приборы. Джонатан, вы…

– У большинства из них не было в руках ничего. На что похожи эти приборы?

– Один похож на наполовину разобранную камеру, у другого есть экран, как у осциллографа. – Пауза. – Ну, что ж, пока. – Щелчок.

Следующие двадцать минут они ничего не знали о Сэлли Фаулер. Трое мужчин нервничали, их глаза были прикованы к пустому экрану интеркома. Когда она, наконец, заговорила, голос ее звучал живее:

– Все в порядке, джентльмены. Вы можете входить.

– Я иду, – Харди освободился от ремней и медленно поплыл к воздушному шлюзу катера. В голосе его звучало явное облегчение: ожидание кончилось.

На мостике вокруг Рода царила обычная суматошная деятельность: ученые смотрели на главные наблюдательные экраны, квартирмейстеры следили за соблюдением безопасного расстояния в пятьдесят километров между кораблями. Род с гардемарином Стели разрабатывали нападение звездной пехоты на корабль мошкитов. Все это было, конечно, чисто теоретически, но спасало Рода от мыслей о том, что происходило на борту чужого корабля. Вызов Хорвата был долгожданным разнообразием, и Род ответил с искренней сердечностью.

– Хэлло, доктор! Как у вас дела?

Хорват почти улыбался.

– Спасибо, капитан, очень хорошо. Доктор Харди отправился присоединиться к Сэлли Фаулер. Я послал вашего парня Уайтбрида следом.

– Хорошо, – Род почувствовал пульсирующую боль между и чуть выше лопаток. Итак, Сэлли прошла через это…

– Капитан, мистер Уайтбрид упомянул о комнате с инструментами на борту чужого корабля. Он верит, что его протестировали на способность обращаться с ними. Это заставляет верить, что мошкиты будут проверять на эту способность всех нас.