Юность подарит первые шрамы - Стейс Крамер

Джераб чувствовал то же самое. И все еще пуще обострилось, когда музыка закончилась, и они завершили танец объятием. В этот момент их тела будто срослись друг с другом. Диана ощущала спиной, как поднимается и опускается грудь Джераба. Ее тело превратилось в мякиш. Она чувствовала себя такой хрупкой, такой уязвимой. Лишь в объятиях Джераба было безопасно, но стоит ему отпрянуть от нее, как Диана тут же упадет, свернется на полу безжизненным комком.

– Вот… Это то, о чем я говорил. – Амадей смотрел на Диану и Джераба как на божественных созданий. – Браво!

Ученицы зааплодировали. Никто не остался равнодушным. Даже Элеттра! Та вообще была словно загипнотизирована.

Джераб отошел от Дианы, смущенно глядя по сторонам. Ему было так стыдно, будто он предстал в обнаженном виде перед своими ученицами. Он проклинал себя за то, что позволил чувствам взять над ним верх. Джераб больше не рискнул посмотреть в сторону Дианы, чем вызвал в ней недопонимание.

– Джераб, куда ты? – удивился Амадей, когда его коллега быстрым шагом направился к выходу. – Есть еще несколько учениц, которым нужна твоя помощь.

– Я… выдохся. Все-таки не зря врачи запретили мне какую-либо физическую активность. Извини, Амадей.

– Эх, как жаль. Диане повезло больше всех, получается, – сказал мистер Декари.

Вскоре Джераб исчез, оставив после себя кучу вопросов.

«Он понял, что я к нему неравнодушна. Понял и испугался…» – пронзила Диану пугающая мысль. «Что же я наделала, черт возьми? Как можно быть такой неосторожной? Я больше никогда не смогу и словом с ним обмолвиться… Ну и хорошо. Это нужно прекратить в любом случае, пока не дошло до фатальных последствий».

Но чувства противоречили ее отчаянным мыслям. Диана поняла, что она ступила на тонкий лед, под которым скрывается мрачная, полная страха и боли пропасть. Либо она доберется по нему до того, чего искренне желает, либо встретится со смертью, провалившись в эту самую пропасть.

* * *

– Сначала Джераб гнобит Диану практически на каждом уроке, а теперь танцует с ней так, что у нас всех отвисли челюсти… – высказалась Рэмисента, когда они с Элеттрой оказались в их комнате.

– Он просто предложил помощь Амадею. Ничего сверхъестественного, – сухо ответила Элеттра.

– Но согласись, они танцевали так, будто… между ними что-то есть.

– Бред не неси. Джераб не извращенец. Мы для него дети, понимаешь?

– Да какие дети? Он ненамного старше нас. Эл, неужели ты не хотела оказаться на месте Дианы?

Элеттра села на стул перед зеркалом и принялась распутывать тугой пучок на голове. Затылок ныл от той силы, с которой она скрутила свои волосы.

– …Ну, может быть, – ответила Элеттра, смотря в зеркало грустными глазами. – Хотя какая разница? Все равно на балу я буду в компании одиночек. Как всегда.

– Позови какого-нибудь дружка, – предложила Рэмисента.

– У меня нет никого, – понизив голос, ответила Элеттра.

Рэми уставилась на подругу. Она всегда считала Элеттру сильной, даже чересчур, безэмоциональной, серьезной, пресной персоной. Но в этот момент Рэми удалось разглядеть в ней нечто большее. Элеттра все это время скрывала свою истинную сущность под твердым панцирем. Она замуровала где-то глубоко-глубоко внутри маленькую девочку, которая дико нуждалась в любви и ласке.

Обычно бывает так: когда человек старается спрятать самые светлые чувства на дне своей полуразвалившейся души, то на поверхность выползают самые гнусные чувства. Оттого человек кажется злым, жестоким и нелюдимым.

– Слушай… а почему ты мне ни разу не рассказывала про свои отношения? – осторожно спросила Рэмисента.

– Что можно рассказать о том, чего никогда не было?

– Ты никогда ни с кем не встречалась?

– Да, и что в этом такого? – не выдержала Эл. – Кто-то жить не может без отношений, а для кого-то одиночество – превыше всего.

– Ну… все равно же хочется кому-то нравиться. Все меняется, когда понимаешь, что ты кем-то любим.

– Наверное, – пожала плечами Элеттра.

– Почему ты никого не подпускаешь к себе?

– Потому что я – сложный человек, и мы обе это знаем, – ответ ее прозвучал резко и в то же время с ноткой отчаяния.

– Эл, ты нормальная. Немного замкнутая, со своими странностями, но поверь, в этом мире нет идеальных… Одиночество – это хорошая штука, временами полезная, но, злоупотребляя им, человек превращается в камень.

– Рэми, что ты привязалась ко мне?

– Я хочу, чтобы ты вспомнила о том, что ты – девушка. Красивая девушка, достойная счастья. У меня есть идея!

– Твою мать, только не это, – закатила глаза Элеттра.

– Давай я позову на бал своего брата? Он как раз недавно расстался со своей девушкой.

– Элай? Ты же говорила, что он жуткий бабник?

– Да, но, может, ты именно тот человек, которого он искал всю свою жизнь?

– Очень смешно.

– Эл, вы просто познакомитесь с ним, потанцуете, а там дальше видно будет.

– Хм… И я смогу участвовать в конкурсе, – задумалась Кинг.

– Именно. Ну так что?

Элеттра поджала губы, долго не решаясь ответить подруге. Было куда больше причин, почему она старательно избегала отношений все эти годы, но Элетт-ра решила озвучить подруге лишь самую безобидную. На самом деле, Бронсон был одной из веских причин. Из-за своего отца Элеттре были противны мужчины. Эти существа несут лишь угрозу. Они сотканы из похоти и грубой силы.

Все общение Элеттры с противоположным полом сводилось к ядовитому сарказму. Она получала неистовое наслаждение, насмехаясь над парнями. Ярость и сарказм стали ее броней.

Но… Что-то изменилось после того, как Элеттра познакомилась с Рэми, а та, сблизившись с ней, рассказала ей о своем парне. О том, как они познакомились с Грейсоном в первый же день после ее переезда в Глэнстоун. Он жил по соседству и помог ее семье перетаскивать коробки с вещами в дом. Рэмисента поведала Эл о том, что она испытывает к Грейсону, как ей хорошо рядом с ним. Как ее накрывает эйфория, стоит ему всего лишь взять ее ладонь. Ее тело всегда покрывается мурашками, когда она сжимает руку Грейсона, чувствуя каждый бугорок на его пальцах.

После таких рассказов хочешь не хочешь, но поверишь в любовь и в то, что не все парни, мужчины такие отвратительные существа, как ее отец. Может, не стоит ненавидеть всех и бояться? В конце концов, те страдания и боль, что причинил ей Бронсон, никому не под силу переплюнуть.

– Ладно, зови, – сдалась Элеттра.

– Супер! Если честно, я его позвала на прошлых выходных, но все никак не решалась тебе об этом сообщить.

– Ах ты хитрая задница! – рассмеялась Эл.

– Мне, в отличие от тебя, не наплевать на твою личную жизнь. А представляешь, если вы настолько понравитесь друг другу, что через несколько