Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче - Ким Бусик

командующий [войсками] Ёнсанского направления дацзянцзюнь Ли Цзиньсин разгромил наших людей на реке Хороха и захватил несколько тысяч человек в плен, а остальные воины бежали в Силла[434].

Во втором году И-фэн (677 г.) цикла чончхук (дин-чоу), весной, во втором месяце, капитулировавший ван [Когурё] был назначен наместником области Ляодун (ляодунчжоу дуду)[435], возведен в [сан] вана Чосона и направлен в Ляодун, чтобы собрать и усмирить оставшееся население. Вместе с ваном дали возможность вернуться [на родину] тем людям восточных пределов, которых раньше поселили в различных областях [Китая][436]. Тогда же для управления страной центр Аньдунского наместничества (духуфу) был перенесен в Синсон[437]. По прибытии в Ляодун ван замыслил измену и втайне установил связи с мальгаль (мохэ).

В начальном (первом) году Кай-яо (681 г.) он (ван) был отозван в Анчжоу, а в начале эры Юн-чунь (682 г.) умер. [Тогда император Гао-цзун] пожаловал ему (посмертно) титул вэйвэйцина, повелел своим указом перевезти [его прах] в столицу и похоронить в левой части кургана Сели, возвести каменную стелу на его меже, а оставшихся его людей расселить в западных областях (чжоу) Хэнани /618/ и Лун (Ганьсу). Бедняки остались в старой крепости возле Андона (Аньдуна), но все больше людей уходило в Силла, многие расселились в пределах мальгаль и тольгволь (торков). Таким образом прервалась линия правителей из рода Ко.

Во втором году эры Чуй-гун (686 г.) внук сдавшегося вана, Повон, был пожалован титулом вана Чосонского округа, а затем в начале эры Шэн-ли (698 г.) — званием командующего левым гвардейским отрядом соколиного знамени (цзоинянвэй дацзянцзюнь) и титулом преданного вана государства. Ему были переданы в управление старые области Аньдуна (Андона), но это не осуществилось.

В следующем году (699 г.) сын сдавшегося вана, Токму, назначен наместником (дуду) в Аньдуне[438]. В дальнейшем [его владение] стало самостоятельным государством. В тринадцатом году Юань-хэ (818 г.) [из этой страны] были присланы гонцы, которые доставили к танскому двору мастеров по [изготовлению] музыкальных инструментов[439].

Рассуждение [историографа Ким Бусика]

Хёнтхо (Сюаньту) и Аннан (Лолан) искони являлись землями Чосона, которыми владел Киджа (Ци-цзы). Киджа обучил своих людей этикету и справедливости, возделыванию полей, разведению шелковичных червей, изготовлению шелковых тканей и учредил «Восемь запретительных статей»[440]. Именно поэтому люди [Чосона] не занимались воровством, не закрывали дверей, жены были верны и не развратничали, при еде пользовались посудой (бяньтоу) — все это заслуга гуманного мудреца. К тому же своим благонравием они отличаются от [людей] трех [остальных варварских] сторон (на юге, севере и западе), и, может быть, поэтому Кун-цзы (Конфуций), /619/ сожалея о том, что сюда не дошло [еще] истинное учение, хотел переправиться морем на плоту и поселиться здесь на жительство.

Но в [Чжоу] и говорится: «Что касается сяо (позиций), то вторая стремится к сильному восхвалению, а четвертая — к предельной осторожности. В этом и состоит сближение»[441]. Со времен [династий] Цинь и Хань Когурё граничило с северо-восточной окраиной Срединного государства, а все его северные соседи были подвластны Сыну Неба. В смутные времена то тут, то там появлялись узурпаторы, незаконно присваивавшие высочайший трон [императора], поэтому можно считать, что [Когурё] было государством, которое должно было быть достаточно осторожным, и тем не менее оно перешло рамки [всякой] скромности, нападало на подвластные императору округа, становясь его противником, вторгалось в его округа и уезды для постоянного поселения. Ввиду этого непрерывно возникали войны и связанные с ними бедствия и не было почти ни одного спокойного года. В то время, когда перенесли [столицу Когурё] на восток, последовало объединение [Поднебесной] династиями Суй и Тан. Выказывая свою непокорность, оно (Когурё) отвергало императорские указы и повеления, бросало в подземелье государевых посланцев. Вследствие упрямства и неуважения [к императору] [оно] многократно навлекало на себя карательные войска, и хотя иногда [им] удавалось с помощью ловких маневров громить крупные армии, но все кончилось тем, что ван капитулировал, а государство было уничтожено.

Но, рассмотрев от начала до конца [историю Когурё], нельзя не заметить, что когда был мир (понимание) между старшими и младшими (между государем и подданными), в народе — всеобщее согласие, то даже великие государства не в состоянии были взять /620/ его, но, когда несправедливость [воцарилась] в государстве и негуманное обращение с народом вызвало массовое негодование, [государство] пришло в такое расстройство, что не в состоянии было защитить себя. Вот почему Мэн-цзы[442] говорил: «Даже благоволение Неба и земные дары не сравнить с согласием между людьми», а сочинителем Цзо[443] сказано: «Процветание государства обеспечивается счастьем [народа], а гибель — его несчастьем. Процветание государства состоит в том, чтобы заботиться о народе как о собственной ране, и это будет счастьем. Гибель его (государства) происходит оттого, что считают свой народ пустым местом, и это составляет его (народа) несчастье». О, какой [глубокий] смысл имеют эти слова! Если бы всегда было так! Но во многих государствах правители позволяют жестоким чиновникам притеснять [народ] и обирать его могущественным (влиятельным) родам и утрачивают доверие людей. При этом они хотят править и существовать без мятежей и не погубить государство. Разве это не похоже на то, как насильно спаивают вином и в то же время презирают пьянство?

Исторические записи трех государств

Книга двадцать вторая. [Конец]

ЛЕТОПИСИ ПЭКЧЕ

КНИГА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЛЕТОПИСИ ПЭКЧЕ. ЧАСТЬ 1[444]

Основатель ван Онджо. Ван Тару. Ван Киру. Ван Кэру. Ван Сого

Ван Онджо, основатель Пэкче[445]

Его отцом был Чхумо, или, как иногда называют, Чумон. Бежав [от преследований] в Северном Пуё, он прибыл в Чольбон Пуё. У пуёского вана не было сыновей, а только три дочери. Увидев Чумона, он признал [в нем] человека необыкновенного и женил его на своей второй дочери. Через некоторое время ван [Чольбон] Пуё скончался, и его место наследовал Чумон. У него родились два сына, старшего звали Пирю, а младшего — Онджо. <Некоторые говорят, что Чумон по прибытии в Чольбон женился на дочери Вольгуна и родились два сына.> Когда же появился сын Чумона, родившийся в Северном Пуё, и стал наследником, Пирю и Онджо, опасаясь неприязни со стороны наследника, отправились на юг вместе с десятью [верными] подданными — Оганом, Марё /622/ и другими. За ними последовали и многие простые люди. Добравшись до [горы] Хансан, [они] поднялись на вершину Пуаак, чтобы