Остров в море наслаждений - Дарья Калинина

Вот только на Олю ее крик не произвел никакого впечатления. Оля не стала тоже кричать, она поступила иначе. Подошла к матери, обняла ее и тихо, ласково сказала:

– У вас просто не было другого выхода. Когда ни твоя, ни папина кровь мне не подошла, вам пришлось рассказать при мне о том, что вы сделали.

И так как подруги, ошеломленные услышанным, все это время лишь беззвучно переводили глаза с одной женщины на другую, но даже не пытались понять, что происходит, Оля сказала им сама:

– Да, девочки, пришло время вам признаться. На самом деле я не родная дочь своих родителей. Тетя Валя и дядя Сережа удочерили меня, когда я была еще совсем маленькая.

Тетя Валя снова схватилась за голову:

– Ой, дура-а-а! – протянула она, раскачиваясь на месте. – Ох, и глупая ты, Олька!

Ее крик эхом отозвался под гулкими сводами подвала.

– Говорила же тебе, молчать надо! Люди не поймут.

Кира молчала. А Леся в ответ лишь смогла поинтересоваться у Оли:

– А твой муж знает?..

И Оля, молча, отрицательно покачала головой в ответ. Она снова взяла в руки фотографию человека, которого считала своим отцом, и лицо ее озарилось какой-то совершенно особенной нежностью.

Теперь в подвале стало очень тихо. Так тихо, что было даже слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Первой решилась нарушить тишину Леся.

На правах родственницы она обратилась к Оле и тете Вале, замершей неподалеку:

– Вы должны рассказать нам всю правду.

– А чего тут рассказывать? – отозвалась тетя Валя со вздохом. – Моя дурында все вам сама уже выложила. Не родная она нам с Сережей дочь, вот что.

– Значит, вы удочерили Олю?

– Угу.

– И когда Оля об этом узнала?

– Сережа ей сказал, когда она подросла и проявилась в ней эта страсть к бродяжничеству. Он ее предостеречь хотел. Мы-то с ним очень добропорядочные, а вот родные Олины родители, похоже, таковыми не являлись.

– А фотография…

– Ну, и фотографию тогда же ей показал. Эта фотография была единственной вещью, если можно так сказать, из Олиного прошлого. Девочка в нее так вцепилась, что у нас прямо слезы на глазах навернулись.

Леся с изумлением смотрела на тетку. Вот уж никогда бы не подумала, что за простоватой внешностью тети Вали и ее мужа кипят такие нешуточные страсти.

– Значит, вы с дядей Сережей удочерили Олю, – уточнила она, – и никогда и никому из наших родственников об этом не рассказали?

– А чего рассказывать? – буркнула тетя Валя. – Не такое это дело, чтобы посторонних в него посвящать. Мужик мой опасался, как бы другие мужики над ним подтрунивать не начали. Мол, своего дитя заделать не сумел, чужое в дом пришлось взять. А я тоже не хотела, чтобы бабы надо мной потешались, а в малышку бы пальцем тыкали. Мол, приблуда ваша доченька, кто-то ее бросил, а вы польстились и подобрали.

– Как-то вы дико судите. Это же доброе дело – взять сироту в свой дом.

– Так-то оно так, только люди ведь не шибко добрые по своей натуре. Мало кто похвалит, чаще обругают или потешаться будут. Не себя мы жалели, ребенка выгораживали.

И тетя Валя снова угрюмо замолчала. Она явно не одобряла того, что Оля выдала их тайну при Лесе. Болтливая по своей натуре, тетя Валя теперь опасалась, что ее секрет станет известен через Лесю и всему остальному клану.

– Если для вас это так важно, то я никому не скажу, – попыталась утешить Леся свою тетку.

Но тетя Валя ее обещанию явно не поверила и благодарить не спешила.

Впрочем, у подруг были более важные дела, чем утешать впавшую в депрессию женщину. Они подступились к Оле, желая узнать все, что той было известно о судьбе старой фотографии.

– Что ты там говорила про медальон?

– Эта вещь была у меня на шее, когда меня забрали в приют. Медный позолоченный медальон и серебряная цепочка. Вещичка совсем дешевая, и в ней была всего одна фотография. Я думаю, что это мой отец.

– И каким же образом этот человек мог быть связан с тетей Галей?

– Вот в том-то и дело, – вздохнула Оля. – Не знаю.

– Эх! Рано тетя Галя умерла.

– Она должна была сказать, что связывало их двоих… так ведь нет! Тетя Галя умерла, а этот человек… Где его теперь искать? Кто мне скажет?

Тетя Валя издала какой-то странный звук. Все сначала решили, что женщина плачет, но прислушавшись, поняли, что она шепчет себе под нос одно-единственное слово.

– Евгения, – шептала тетя Валя. – Женька. Ну и совпадение! Надо же, только сейчас сообразила.

– Тетя Валя, вы про что?

Но тетя Валя продолжала бормотать себе под нос:

– Нет, кто бы мне рассказал такое, я бы ни за что не поверила! Как же я сразу не догадалась…

– О чем ты, мама? – настойчиво произнесла Оля.

– Доченька! Ты же ведь тоже получаешься наследницей!

– Чьей?

– Да ты же родная племянница тетки Гали! Дочка ее брата – Бори!

Оля смотрела на мать в полнейшем недоумении.

– Что ты такое говоришь?

– Так и есть, – закивала головой тетя Валя. – Я только сейчас смекнула. Мужик, что в твоем медальоне, может быть тем самым братом Галины, чьего ребенка она разыскивала. А ты же в метрике опять же была записана как Евгения. И отчество у тебя было Борисовна. Это уж потом мы с отцом посоветовались и решили, что лучше тебе быть Олей, а отчество взять Сережино.

– Вы меня назвали Олей? – ошеломленно пробормотала Оля. – А на самом деле я – Евгения? То есть Женя? Та самая?

Тетя Валя продолжала трясти головой.

– Да! Да! Да!

В голосе ее звучал восторг.

– Я не могу в такое поверить, – решительно произнесла Кира.

– Это какой-то бред! – добавила Леся.

Неужели тетя Валя опять взялась за свое? Неужели она не оставила своих попыток сделать наследником покойницы кого-то из своих? С зятем не получилось, так она дочь решила выдать за племянницу тети Гали? Подруги испытующе уставились на тетю Валю. Под силу ли ей придумать такую аферу, а потом еще и сыграть столь сложный спектакль, идеально выдержав в нем все эмоции, чувства и переживания?

Но тетя Валя выглядела пораженной не меньше подруг. А когда девушки попытались возразить ей, неожиданно взбунтовалась:

– Нет, не бред! – закричала она. – Все правильно! Оля – это Женя. Мужчина из медальона, скорей всего, ее отец. А раз он на фотографии вместе с Галиной, значит, он ей родня. А какая у Галины родня имелась? Только муж и брат! А брата ее звали Борей. И он – отец нашей Оли. И, значит, Оля тоже наследница после Галины.