Выгодный брак - Екатерина Орлова

– Не останавливайся, ― прошептала, прикусив губу Игната. ― Только не останавливайся, не сейчас.

Он качнул головой и ускорился. Неплотно прилегающая дверь грохала о косяк, выдавая нас с головой. Но я уже была в тумане похоти, поэтому не обращала на это внимание. Когда я уже зависла на грани оргазма, готовая вот-вот кончить, мой предательский мозг подвел. Тут же под закрытыми веками яркой вспышкой всплыло изображение: Игнат в расстегнутых брюках и перегнутая через стол девка. И его широкая ладонь, с тыльной стороны увитая напряженными венами, которая скользит под юбку, обнажая сливочного цвета бедро, затянутое тонким кружевом чулок. Внезапно и так… больно. Подступающий оргазм схлынул за какое-то мгновение, и теперь фрикции воспринимались мной как нечто навязчивое, от чего нужно избавиться. Я тряхнула головой, чтобы прогнать видение, но с каждым ударом бедер Игната о мои картинка становилась все ярче. Я распахнула глаза, чтобы смотреть в темные омуты мужа, но и это не помогло. Уткнувшись лицом в изгиб его шеи, я смотрела на расстеленную кровать в ожидании того, когда все закончится. Игнат кончал бурно, изливаясь в меня и сжав до синяков мою попку. Он вцепился зубами в мое плечо и не двигался несколько мгновений. Потом укус сменился нежными поцелуями.

Игнат отстранился и посмотрел на меня, когда я подняла голову.

– Что не так? ― спросил севшим голосом.

– Все так, ― ответила я, попытавшись улыбнуться.

– Ты не кончила.

Я отвела взгляд. Притворяться нет смысла, это не приведет нас к решению проблем, а только отсрочит такой момент. И, вполне возможно, по пути все еще сильнее усложнится. Я медленно опустила ноги, Игнат не противился, помог выровняться. Без разговоров поправила трусики, чувствуя, как влага от нашего удовольствия тут же пропитывает тонкую ткань. Мне внезапно до зубовного скрежета захотелось встать под душ и смыть с себя… Что? Наш секс? Воспоминания? Меня начало потряхивать. В полной тишине я натянула на себя одежду, взяла в руки балетки и посмотрела на мужа.

– Я не могу забыть ту картину, Игнат. ― я почувствовала, как за веками скапливаются слезы и знала, что мои глаза начинают блестеть. ― Не могу кончить, потому что постоянно вижу тебя и Лидию там, в кабинете.

Я развернулась и вышла за дверь, Игнат меня не остановил. Я лишь услышала громкое «Блядь!» и удар по двери, от которого я вздрогнула и ускорила шаг, скрываясь в своей спальне.

Игнат

Следующие два дня я посвятил раздумьям и наблюдениям. Амалия любила меня, это даже не требовалось доказывать. То, с какой тоской она смотрела на меня, говорило о многом. Например, о том, что ее чувства все еще так же сильны, какими были до ее отъезда. Что она хочет простить меня, но не находит в себе силы на это. И я думал. Думал. Думал. Пытался найти выход из сложившейся ситуации и каждый раз проваливался. Я привык просчитывать все наперед, не полагаясь на случай. Если хорошенько покопаться у меня в голове, то там можно было отыскать план моей жизни на ближайшие десяток лет. Все было расписано четко, чуть ли не по дням недели. А теперь мы шли не по плану. Амалия уже должна была быть на поздних сроках беременности, но она снова пила противозачаточные, и я не мог просто так запретить ей это делать. Потому что они нужны были для восстановления ее здоровья. Врач Амалии сказала, что раньше, чем через полгода, новых попыток забеременеть делать нельзя. Пока она не пройдет курс восстановительной терапии и не придет в себя морально. Так что да, план полетел к чертям.

И все мои старые просчеты были ментально сожжены в печи. Теперь мне нужен был новый план, а я все никак не мог его составить. С Амалией моя жизнь стала слишком безрассудной, спонтанной. Я никак не мог продумать все наперед, потому что не знал, чего дальше ожидать от своей жены.

Наблюдая за ней эти два дня, я едва сдерживался, чтобы не притянуть ее в объятия, не поцеловать. Мне нужно было хотя бы спровоцировать ее на разговор, но даже этого я не мог сделать. Потому что не знал, что сказать ей. Я не собирался повторять свои извинения. Уже просил прощения десятки раз, сколько еще нужно? Мы же не дети, и я не выпрашиваю конфету. Она должна была понимать, что и у меня есть какой-то предел. Я поступил, мягко говоря, неправильно. Как следствие, Амалия наказала меня своим безразличием. Но все это не могло длиться вечность. Она должна была принять решение и наконец поставить точку в этой ситуации. И по-хорошему мне стоило оставить ее у сестры и уехать домой, дав пространство для принятия решения. Но я боялся, что, привыкнув быть вдали от меня, Ама примет решение не в мою пользу. А я не мог этого допустить.

Эти два дня Олег пропадал на тренировках, потому что на следующий день ему предстоял дружеский турнир, на который он пригласил нас в качестве поддержки. Девочки все время проводили в прогулках, смотрели фильмы и возились с ребенком, а я, по сути, был предоставлен сам себе. Но я все время находился неподалеку, потому что с недавних пор стал зависим от жены. Мне нужно было все время хотя бы смотреть на нее, если не касаться.

И сейчас я сидел за ноутбуком в домашнем кинотеатре Князевых, пока девочки смотрели какую-то романтическую комедию. Они смеялись так заразительно, что мои губы каждый раз невольно трогала улыбка. Пока я разбирался с текущими делами и ставил электронную подпись на документах, кожа то и дело покрывалась мурашками, когда я слышал мелодичный смех Амы. Маргарита тоже смеялась красиво, но только слыша жену, у меня по телу проходила теплая волна, которая, казалось, омывала душу. Странное ощущение, совершенно мне несвойственное, и я снова был в тупике. Потому что не умел справляться с этими ощущениями. Все было слишком ново для меня.

Дверь в кинотеатр открылась.

– Маргарита Александровна, простите, Ванечку нужно покормить.

– Ой, бегу.

Марго подскочила со своего места и выбежала, крикнув, что скоро вернется. Амалия нажала кнопку на пульте и остановила воспроизведение. В кинотеатре повисла тишина. Я смотрел на затылок жены, который покоился на подголовнике большого кожаного кресла. Мне хотелось податься вперед, взяться за резинку, сдерживающую шелковистые локоны, и снять ее, позволив им рассыпаться и свободно свисать за подголовником. Чтобы я мог в любой момент взяться за прядь и потереть ее между пальцами, чувствуя мягкость волос. И я не стал себя сдерживать. Как только потянул за резинку, Амалия слегка дернулась.

– Что ты делаешь? ― спросила на выдохе. Она дышала быстро и шумно. Взволнована моим прикосновением. Это хорошо.

– Освобождаю твои волосы.

– Мне и так удобно.

– Мне ― нет, ― ответил я, когда темная копна, взметнувшись в воздухе, тяжелым покрывалом накрыла подголовник.

Я подался вперед, взялся за прядь, как и хотел. Потер ее между пальцами и приблизил к своему лицу, втягивая запах. Свежесть и тепло. Запах, который я мог идентифицировать только как запах моей жены. Он ничего не напоминал, ни на что не был похож. Ни на фрукты, ни на цветы. Просто уникальный, присущий только Амалии.