Корпус-3 - Грег Бир

Ближе к корме, из отсека, похожего на палатку, доносятся низкие страшные звуки, словно шепот или шуршание змей в траве. Циной раздувается и встает между нами и источником звука.

Мы подтягиваем себя к транспорту-«яйцу». Я смотрю в сторону кормы. Что-то прозрачное, покрытое блестящими волосками и рубиновыми глазками, движется к нам, цепляясь за пол, и накрывает собой лапы Циной. В воздух вздымается дым, из Циной течет кровь — густые красные капли. Жидкость режет ее словно бритва. Мяукнув, Циной отлетает от пола, быстрыми движениями лап стряхивая с себя жидкость. Ким хватает «охотника» за вытянутую лапу и тянет вслед за нами.

Над прибывающей жидкостью я замечаю существ, похожих на херувимов, крошечных ангелов — авангард Матери. Они прыгают, лезут вперед.

Когда Нелл приказывает люку закрыться, жидкость уже подступила к его краю. Мы отделяемся от Корпуса-3. Хватит с нас чудовищ, Матерей и дочерей, снов, лжи, немыслимых войн. Остается лишь надеяться, что сфера Штурманской Группы на луне — хоть какое-то убежище.

Если нет, мы выберем черный космос и смертельный межзвездный песок.

Конец документа

Разведка завершена

Документ признан подлинным

Включен в отчет корабельных археологов

— Он — это ты, да? — спрашивает моя спутница. Осмотр корпусов, всех укромных мест и тайников, поиск чужеродных форм жизни — пусть и немногочисленных — отнял у нашей команды шестьдесят дней. Все это время каждый из нас выполнял несколько задач одновременно; мы — я, моя спутница и еще семеро — готовили зоны погрузки, отдавая распоряжения команде, обслуживающей Корабль, и тем, кто отправится на поверхность планеты.

— Но… — Моя спутница кажется растерянной. — Кто она?

— Кто именно?

— Ты понимаешь, о ком я.

— Этого мы не узнаем. Изображений нет, анализировать нечего.

— Корабль мог бы сохранить их.

— Кто может понять Корабль? Мы даже не разобрались во всех его системах управления.

— Наверное, страшное было время.

Возможно, я совершил ошибку, позволив ей прочитать книги — десять из одиннадцати, лежавшие в порванном сером пакете. Других книг или пакетов нет. Разведгруппа, которая нашла книги, не может их прочесть — но я почему-то могу, и моя спутница тоже. На Корабле в ходу множество языков. Книги написаны на разговорном английском с сильным креном в сторону культурных ценностей и норм двадцать первого века. Мы со спутницей, естественно, говорим на общекитайском — возможно, как и Костяной Гребень по имени Томчин. Мы получили доказательства того, что Корабль способен создавать подобные формы жизни — и в том числе чудовищ-факторов.

Однако способа выяснить, как выглядел наш писатель, нет. Можно только предполагать, что он был похож на меня. Точно не узнать.

Но я чувствую это — по образу его мыслей и даже по выбору слов.

Моя спутница не очень-то довольна тем, что у нее такой прототип.

— Просто невероятная фигура!.. Ты нашел что-нибудь подобное в Каталоге?

— Нет, — отвечаю я. Это не совсем правда. С помощью программ сбора данных я восстановил некоторые части Каталога и даже оценил потенциал первоначального Кладоса — от которого в нашем Корабле осталось совсем немного.

Когда-то Корабль был значительно больше — и да, на нем могло существовать нечто вроде Матери. К звездам нас отправили полностью подготовленными, однако мы такими не остались.

Я принял решение; отвращение и разочарование моей спутницы подсказали мне, что нужно сделать с последней книгой. Я отвечаю за культурный уровень и боевой дух колонистов — и в целом за успех или провал нашего длинного и трудного путешествия. Прочитать первые десять книг и понять, что все наши воспоминания сфабрикованы, — ужасное потрясение. Но еще ужаснее мысль о том, какими аморальными были создатели Корабля, как отчаянно они мечтали добиться победы любой ценой, при любых условиях — и не важно, что при этом станет с другими существами, другими планетами.

Зло.

Хотя мы могли бы извлечь из него пользу… Что-то до сих пор во мне — неправильное, извращенное. Чудесное.

Последний томик, одиннадцатый, я утаил. Мысль о нем обжигает меня даже сейчас… но и радует тоже. Когда-нибудь, через много веков, люди узнают всю историю целиком, и она потрясет нас, таких юных, сильных и уверенных в себе.

Я положил одиннадцатую книгу в пакет, запер его в изолированном хранилище и позаботился о том, чтобы он остался на Корабле до тех пор, пока тот находится на орбите.

Если вы прочитали эти древние тексты и наш анализ, значит, вы взрослый и образованный человек. Но будьте готовы — сейчас вам предстоит узнать то, что может изменить все ваше представление о том, чего мы достигли, о том, кто мы такие.

Мы должны жить, завоевывать новые миры — в переносном смысле, разумеется. Мы нашли отличную планету. Здесь нет цивилизации, и мы уже интегрируемся в ее биосферу.

Корабль научился. Корабль научили.

Однако урок оказался тяжелым.

Мир и покой космоса. Мы, по-прежнему прикрытые щитами, направляемся вниз, к маленькой луне.

Полная тишина. Даже крошечный транспорт-«яйцо» не издает ни звука. Мы плывем затаив дыхание — боимся еще раз навлечь на себя гнев судьбы или привлечь внимание Штурманской Группы к тому факту, что мы живы и сейчас придем к ней в гости.

Нелл нарушает молчание, сильно втянув в себя воздух.

— Как думаешь, сколько лет Кораблю? — спрашивает она, глядя на меня. Как будто я знаю ответ.

Обессиленный, я пожимаю плечами.

— Пятьсот лет. — Тот факт, что мне это известно, удивляет меня самого. — Возможно.

— Значит, его запустили… откуда? С Земли? — спрашивает Ким.

— Из облака Оорта, — отвечает Циной. Она уменьшилась до более подходящих размеров, перестроила мышцы и кости в более энергосберегающую структуру, чтобы обрести немного свободного пространства. Ей до сих пор больно.

— Что за «каорта»? — переспрашивает Ким, наверное, для того, чтобы отвлечь ее внимание от боли.

— Облако О-ор-та. Плацента нашей Солнечной системы, огромный нимб из остатков льда и пыли, — отвечает Циной. — Диаметр конгломераций может составлять сотни километров. Корабль построили на внутренних планетах, затем отправили к далеким рубежам. Одну из лун облака Оорта выбрали, обрезали, уплотнили. На это ушло пятьдесят лет. Пятьсот лет назад, как и сказал Учитель, к ней прикрепили Корабль и запустили в полет. Если эти сведения вообще заслуживают доверия.

— Мы можем вернуться? — спрашивает Ким.

— Нет, — отвечает Циной, облизывая лапу и содрогаясь от вкуса собственной крови. — Кораблю запрещено возвращаться. Это слишком опасно.