Каратист: полный контакт. Том 1 - Алим Тыналин

другой части зала тренировались борцы. Гораздо меньше, чем нас. Они кидали через себя длинные груши, работали в парах. На нас не обращали внимания.

Переоделся, вышел. Как обычно, начал с ката.

Сегодня у меня по плану ката бассай дай. Штурм крепости. Выполняется жестко, динамично, четко. С мощными блоками.

Как обычно, я кричал после каждого элемента. И еще совсем не замечал, что творится вокруг.

Когда закончил, то заметил, что все в зале стоят и смотрят на меня. Даже борцы. Щепкин уже не хмурился. Наоборот, обрадовался. Подошел, сказал:

— Вот это другое дело. Если ты не хочешь кумитэ, то я выставлю тебя на ката. А что насчет тамэсивари? Ты тренировался?

Я кивнул.

— Кое-что умею.

Щепкин просиял.

— Завтра тебя проверим. А сейчас проведи с кем-нибудь кумитэ. С кем хочешь.

Вообще-то, у меня по плану силовые. А потом ударные. Но немножко размяться не помешает.

— Да мне без разницы, — я пожал плечами. — С кем угодно.

Щепкин посмотрел на Смелова. Но тут поднял руку другой парень.

— Сенсей, разрешите мне!

Так, кто это у нас? Ага, помню.

Гусев Боря. Коричневый пояс. Я видел его редко. Пару раз всего на занятиях. Он был занят по учебе. Тоже один из лучших учеников.

Тренер посмотрел на Гусева. Боец выше меня на полголовы. И гораздо шире. В плечах, и в талии. Сразу видно, сильный и пуленепробиваемый.

— Хорошо, — разрешил Щепкин. — Недолго. Просто прощупай. Потерял он форму за лето. Или нет.

Он хлопнул в ладоши. Ученики сели в сэйдза. Образовали круг. Для поединка.

Я заметил сочувствующие взгляды. У Мельникова и Костяна — издевательские.

А вот Смелов и Бурный сидели спокойно. Леня даже улыбался. Ехидно так. Знал, что у меня туз в рукаве.

Мы поклонились. Три раза. Ученики сидели молча. Только со стороны борцов слышались шлепки и звуки падений.

Щепкин поглядел на нас. Убедился, что готовы.

— Хаджиме! — крикнул он. — Начали кумитэ.

И отошел назад.

Я стоял на месте. Сосредоточился. Сконцентрировался на бое.

Гусев тоже стоял передо мной. Стойку принял стандартную. Дзэнкуцу дачи. Причем не особо низкую. Наоборот, высокую.

С его весом лучший вариант. Не слишком низко. Так что может быстро контратаковать. И не слишком высоко, чтобы центр тяжести не был приподнят.

Но для меня это не важно. Я привык атаковать. Мощно и беспощадно.

Поэтому сейчас, когда Гусев пошел на меня, я двинулся навстречу. Тоже.

Первым делом мае гери. Правой ногой из левосторонней стойки. Так, как я привык пробивать в лесу. Как будто колочу по камню. Без разницы, есть там блок или нет.

Гусев увидел, что я бью ногой. Пытался поставить защиту.

Но моя нога все равно прорвалась. Через его предплечье и локоть. Через оборону. И воткнулась в его ребра.

Удар получился от души. Гусев отлетел назад. Он думал, что отобьется. И нападет сам. Но никак не ожидал, что мае гери будет такой сильный.

Он не удержался и упал. Там, где сидели другие ученики. Гусев налетел на них. Сбил с места, как кегли.

Чуток полежал. Потом поднялся. Потряс головой. Шатаясь, встал в стойку.

— Юко, — сказал Щепкин. — И даже ваза-ари. Ты ничего не забыл, Ермолов. Даже наоборот. Ты стал еще сильнее.

Я кивнул.

— Вот же мерзавец, — с удовольствием заметил Щепкин. — Все с тобой ясно. Ямэ! Поединок окончен.

Но Гусев замотал головой.

— Разрешите еще, учитель? Ему просто повезло. Я докажу это.

Щепкин посмотрел на бойца. И решил пойти навстречу.

— Ты уверен? Ладно, тогда хаджиме!

Гусев снова вошел в кольцо учеников. Со свирепым рычанием. Теперь он был настороже.

Я снова прошел в среднюю дистанцию. И опять ударил ногой. Гусев успел отскочить. С невероятным проворством. Для его комплекции.

Я атаковал левой ногой. Тоже мае гери. Гусев успел увернуться. И частично блокировать мой пинок.

И тогда я ударил правой рукой. Длинный прямой удар. Сэйкэн цуки. Из дальнего положения. С замахом плеча и поворотом бедра.

Гусев как раз тоже пошел в атаку. Хотел пнуть маваши гери. И чуть-чуть не успел.

Но зато прекрасно раскрылся. И я ударил его в грудь. Чуть ниже того места, куда до этого угодил пяткой.

На долю секунды хотел зарядить ему в голову. Но потом передумал. Не хотел сломать челюсть или нос. Или устроить сотрясение мозга.

Поэтому ударил а корпус. И удар достиг цели. Я так бил по камням в лесу. Раскалывал их на куски. Главное там — сконцентрировать энергию в точке удара. Мысленно.

Гусев охнул, опустил руки и отступил назад. Потом рухнул на маты лицом вниз. Я даже думал, что он того, отключился.

Но нет. Парень лежал на месте. Стонал.

— Что такое? — Щепкин подскочил к Гусеву. — Ну-ка, помогите его перевернуть.

Мы бросились на помощь. Положили парня на спину. Когда учитель нажал на живот Гусева, тот охнул.

— Болит, сенсей. Вздохнуть не могу.

Щепкин осторожно пощупал парня. Хмуро посмотрел на меня.

— Ты же ему ребра сломал, Ермолов! Чего лупить так со всей дури? Лишил нас опытного бойца перед турниром. Думать же надо.

Мы отвели Гусева к скамейке. Я извинился. Сказал, что не рассчитал.

— Ладно, чего уж там, — проворчал Гусев. Он сидел и держался за грудь. — Не в песочнице играем.

Щепкин дал задание Смелову, как провести занятие дальше. А сам повез Гусева в травматологию. У него там был знакомый врач. Перед уходом погрозил мне пальцем.

— Я у тебя все потом узнаю. Кто тебя так натаскал.

Остаток занятия я уже провел по своему плану. Отработал силовые. Вместо камней использовал штангу и гири. Работал рядом с зоной борцов. Пытался от натуги.

Они сначала с усмешкой поглядывали на меня. Потом увидели, что я взял большие веса. Удивились. Когда я начал поднимать штангу, засмеялись.

— Эй, каратист, задницу не надорви, — сказал один.

Я не обращал внимания. Главное это тренировка. А насмешки людей не опаснее щебетания птиц.

Вскоре Смелов закончил занятия. Он, Бурный и Крылов подошли ко мне. Остальные ученики разбежались.

— Я хочу знать, что ты делал, — сказал Смелов. — Там, в лесу. И как ты добился таких результатов.

Бурный взял меня за руку.

— Ты смотри, какие у него кулаки, — сказал он. — Костяшки просто огромные. Набитые.

Смелов поглядел.

— Ну-ка, покажи, как ты бьешь, — попросил он.

Но я не