Наказание жизнью - Анна Минаева

– С чего вы это взяли, мастер Гилиам? – Леоф собирал стрелы с трупов.

– Они не знали сколько людей в отряде.

– Ну так ты же купил шесть лошадей, – пожал плечами Мартон.

– И вёл седьмую под уздцы.

У деревянного причала пришвартовалось небольшое морское судно. На носу возвышалась статуя обнажённой по пояс девушки, тёмно-зелёные паруса были опущены и ждали своего часа.

Гилиам о чём-то разговаривал с высоким и худым, как жердь, мужчиной. Тот почёсывал редкую чёрную бороду и с задумчивым видом кивал головой. Затем воин вытащил кожаный кошель и отсчитал двадцать золотых монет.

– Ничего себе с него содрали, – присвистнул Драдер.

– Это ещё мало. Очень мало. Видимо, капитан давно знает мастера Гилиама, – Осванд прижимал левую руку к раненому правому плечу. Сколько бы Лилиит ни требовала перевязки, рану прижгли и зашили жилами пойманного небольшого грызуна.

Первыми на судно, что носило имя «Кадагония», ступили лошади. Капитан обещал вытрясти душу из Гилиама, если животные проломят палубу его судна. Но молабу опускали копыта аккуратно и презрительно фыркали, когда Фастоб начинал причитать о возможных убытках.

По покатому спуску их отвели на нижнюю палубу, а Осванд вызвался присмотреть за животными. Но молабу спокойно восприняли полумрак и качку.

Охотникам выделили две небольшие каюты, а Гилиама капитан поселил отдельно.

«Кадагония» подняла якорь и расправила паруса.

– Фастоб клянётся, что доставит нас к берегам Тэйгейта за две недели. – Воин облокотился о высокий борт. – Это странно, ведь остальные давали срок не меньше месяца.

– И ты выбрал судно, которое выглядит подозрительно? – Мартон прислонился к одной из мачт и зло смотрел на командира отряда.

– Да. Если ты не забыл, за нами уже приходили наёмники. За молабу они явились или за нашими головами, никто не знает.

– Зачем им сдалась твоя башка? – скривился охотник из селения Гудрас.

– Тебе напомнить, что информация, которую мы все ищем, была уничтожена много веков назад и людям вручили совершенно другие легенды и внушили отвращение к охотникам? Думаешь, все будут только рады, если мой план удастся?

– Что ж так шатает-то? – Драдер позеленел и в очередной раз перегнулся через поручень. Рядом с ним на палубе сидел Томас и, подхихикивая, что-то потягивал из бурдюка.

Лилиит стояла чуть поодаль и всматривалась в горизонт, за которым скрылся Брасирин и родная земля. Иногда из воды выпрыгивали большие рыбы и так же ловко погружались в морские пучины. Девушка чувствовала качку, но её не мутило, как друга, а хотелось спать. Веки сами опускались, будто призывали окунуться в мягкие сны прямо здесь и сейчас.

– Так чем ты заслужила признание мастера Гилиама? – вырвал охотницу из полудрёмы низкий грубый голос.

Рядом с Лилиит стоял Леоф, и взгляд его был устремлён на бугрящуюся волнами тёмно-синюю воду.

– С чего ты взял, что существует некое «признание»?

– Ты говоришь с ним как с равным, и он тебе это позволяет! – сплюнул на палубу парень.

Лилиит чувствовала себя неуютно в компании Леофа. Охотник был высокий и нескладный. Приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть его лицо.

– Гилиам спас меня от демонов-нунаби в Землях Мёртвых.

– И это всё? – удивился он. – Тебя спасли, и ты стала равной? Да что не так с ним?

– Почему тебя это так задевает?

Но Леоф не ответил и направился к каютам.

«Кадагония» вспарывала водные просторы и неслась на север. На протяжении недели ничего не происходило. Фастоб хорошо справлялся с небольшой командой, которая ежедневно проверяла судно на наличие пробоин и драила палубы. Отряд Гилиама слонялся без дела. Несколько раз Осванд и Томас пытались пристать к капитану с просьбой пристроить их куда-нибудь, но тот отмахивался от охотников и отсылал наслаждаться морем.

Гилиам сидел в своей небольшой каюте на узкой кровати и рассматривал свиток, который унёс из библиотеки при храме Сэлис. Толстая свеча чадила и раскидывала на стены причудливые тени.

Несмотря на то что красные чернила сильно растеклись, символы всё же можно было разобрать. Но существовала и плохая новость – язык воину был неизвестен.

Мужчина решил начать с самого простого – переписать труд на новый пергамент. Перенеся свечу на стол и устроившись на прибитом к полу табурете, Гилиам вынул из личных запасов пергаментный лист и чернильницу.

На переносе третьего символа дрогнула рука, ставя кляксу. Мысленно себя ругая, охотник потянулся за тряпкой, но пятно рассосалось само по себе, так же, как и выведенные символы. Перед Гилиамом лежал абсолютно чистый пергамент.

Судно качнуло и послышалась брань. Что-то происходило. Охотник закрутил чернильницу и выбежал из каюты. Его отряд уже был весь в сборе, так же как и команда Фастоба. Леоф натягивал тетиву и выпускал стрелы одну за другой в раскрытую пасть морского монстра, который решил поживиться пассажирами «Кадагонии».

– Какого дохлого бога? – сплюнул на вычищенную палубу капитан.

Зачерпнув бортом воду, корабль шатнулся.

Лилиит вцепилась в цинистовый канат зелёного оттенка и не отводила перепуганный взгляд с зубастой пасти размером чуть меньше самой «Кадагонии».

– Что стали, – гаркнул капитан, – орудия заря-я-яжай!

Подчинённые что-то залепетали и кинулись к выплавленным из неизвестного материала орудиям, которые отдалённо напоминали пушки.

– Чем стреляет? – поинтересовался Гилиам.

– Дробкой. Морского демона не убьёт, но время дать по якорям будет. Фрил, держать курс на север!

Широкоплечий мужчина со шрамом через всё лицо кинулся к штурвалу.

– Бить по глазам! – гаркнул воин, пытаясь сообразить, чем именно может быть сейчас полезен.

– Молабу, – ахнул Осванд, цепляясь на борт. – Надо проверить, как они.

– На тебе, – махнул рукой Гилиам. Лошади были последним, о чём он сейчас переживал. Если пойдут ко дну или на пищу, то уже плевать будет на те деньги, что он потратил.

Морской демон закрыл пасть и уставился на жертв тремя парами глаз. Первая дробь ударила по морде. Зверь фыркнул, выпуская пар из трёх ноздрей, и длинной лапой с перепонками между когтями толкнул судно. Кадагония покачнулась, роняя в воду нескольких мужчин. Из морских пучин поднялась стайка небольших существ, отдалённо напоминающих крокодилов, и проглотила вопящих матросов с потрохами.

– Да это же самка! – схватился за жидкие волосы Фастоб, меняясь в лице. – Не уйдём!

– Это потому остальные посудины идут до Тэйгейта месяц? – Мартона замутило от качки судна, и он, схватившись за канат, преклонился через борт.