Контрабандистка с красным дипломом! - Мария Лунёва

Постояв еще немного под теплым потом воды, я вышла. Обтерпевшись по старинке полотенцем, облачилась в белье и отправилась одеваться. В комнате оказался Лэксар. Он, молча, сидел на кровати и буравил нехорошим таким взглядом стену. В его руках я заметила свой планшет.

— Лэксар, что-то случилось? — его вид меня откровенно пугал.

Подойдя к шкафу, я вытащила легкий сарафан и скользнула в него.

— Ты ничего не забыла мне рассказать, Астра? — в голосе, походившем скорее на злобное шипение, чувствовалась такая ярость, что я невольно попятилась в сторону двери.

— О чем рассказать? — уточнила я.

— Например, о том, что произошло минут пять назад, — зло рыкнул он, а я откровенно ничего не понимала.

— Лэксар, пять минут назад я спала и только, — пролепетала все также тихо отступая к двери. Такой Лэксар меня пугал до мурашек.

— Спала?

Планшет полетел в стену, во все стороны от нее отскочили осколки пластика, микросхем и стекла тачскрина. Я невольно вскрикнула и замерла на месте. Мой планшет! В нем хранилось все мое богатство — книги и фотографии, но главное память обо всех тех местах, где я побывала. Он только что уничтожил все.

— Ты спала!

Но его рык больше не пугал. Он разбил то, что было дорого. Очень мне дорого! На нагнувшихся ногах я подошла к стене и упала на колени, подобрав то, что я хранила более всего. Мой дешевенький планшет, который был со мной все пять лет учебы в академии, который облетел со мной Олимп, впадину Маринер, с которым я гуляла вечерами по марсианскому городку и фотографировала камушки, и дома, и Фобос и все-все, что считала красивым. У меня не было друзей, но был он — простой дешевый беленький планшет, где я прятала все свои сокровища.

— Астра! Астра, я с тобой разговариваю, — Лэксар продолжал буйствовать, но мне было все рано.

— Я спала, — сдерживая слезы, пробормотала я.

Собрав то, что осталось от моего неодушевленного друга, я вышла в коридор и прижимая разбитый экран к груди поплелась в теплицу. Надежды, что смогу восстановить хоть что-то, не было. Все разбито вдребезги. А я не настолько талантлива, чтобы собрать все микросхемы заново. Дойдя до своего рабочего места, я заблокировала дверь. Не хочу никого видеть. Сложив перед собой обломки, я разревелась. Словно потеряла кого-то близкого и крайне важного. Я ревела и ревела, поток слез не прекращался. Столько всего на меня одну за последнее время.

Гладя пальчиками тончайшие осколки тачскрина, микросхем и пластика мягкого корпуса, пыталась хоть как-то взять себя в руки, но стоило мне взглянуть на ту жалкую кучку мусора, что осталась от моего планшета, я начинала рыдать вновь и вновь. Обессиленная я положила голову на руки и уснула. Мне ничего не снилось. Мое горе забрало все силы и я просто выключилась.

* * *

Боль, резкая и сильная.

Моя рука пылала огнем оглушающей боли. Подняв голову, я взглянула на нее и обмерла. Весь стол оказался залит моей кровью, она капала на пол, образовывая там небольшую лужицу. Предплечье левой руки было сильно изрезано. Рваные края безобразно взбухли, обнажая мышцы, кровь стекала тонким ручейком с каждого пореза.

О том кто это со мной сотворил, догадываться не пришлось — в моей правой руке был зажат кусок острого стекла экрана, перепачканного густой кровью. В ужасе я откинула его в сторону и зажала рану рукою. Вернее попробовала зажать, но порезов было так много и что это мне не удалось. Одна мысль билась в голове: «Дойти в мед отсек, к Нуму».

Меня мутило от вида собственной крови, в глазах темнело от ее потери. Красными скользкими липкими пальцами я разблокировала дверь и вышла в коридор. Идти было сложно. Зажимая хоть часть порезов я, прислонившись плечом к стене и опираясь на нее, шатаясь на дрожащих ногах, продвигалась вперед. Свой браслет я оставила в каюте, поэтому вызвать кого-то по аркору не могла. Зачем я, вообще, его с руки снимала.

Шаг еще шаг, взглянув на пол, я увидела, что за мной остается не просто редкие капельки, а целые мелкие лужицы темной густой красной жидкости. Так много. Голова становилась невыносимо тяжелой. Я стремительно слабела и ничего не могла сделать, чтобы помочь себе, оставалось только идти вперед. Внезапно сзади меня кто-то подхватил и поднял на руки.

— Астра, крошечка моя, потерпи, потерпи девочка, — испуганные нотки в голосе Кирроси я слышала впервые.

Неужели все так плохо. Меня накрывала тьма. Я пыталась схватиться здоровой рукой за рубашку своего спасителя, но не могла сжать пальцы, не хватало сил. Только выпачкала его красивую одежду.

— Прости, я замарала тебя — выдохнула я, пытаясь сосредоточить внимание хоть на чем-то.

Но в голове клубился туман, и нарастало какое-то раздражающее гудение. Пальцы рук и ног занемели от странного холода. Меня била мелкая дрожь. А еще боль прошла, я перестала ее чувствовать. На все происходящее я смотрела словно со стороны. Вот меня занесли в медблок. Подбежал доктор дар Орш Соод с неизменно ледяным выражением лица. Какое-то шипение и внезапная вспышка боли, которая была настолько резкой и всепоглощающей что я, наконец, лишилась сознания.

* * *

Пришла в себя я в каюте Лэксара. Ее хозяин обнаружился тут же на кровати. Только вот вид у него какой-то сердитый и одновременно помятый и неопрятный. Расстегнутая на все застежки серая рубашка, мокрая и в кровяных пятнах. Брюки также измяты и перепачканы. А я вот наоборот чистая и, кажется, обнаженная лежу под теплым одеялом. Виду, что очнулась, старалась не подавать, но он каким-то образом узнал об этом.

— Почему ты ничего не сказала? — глухой голос был такой, ну такой виноватый. И вообще, походил он сейчас на побитую собаку.

— О чем? — шепнула я.

— О том, что чувствуешь его. Почему не сказала мне?

— Я не понимаю о чем ты, кого чувствовала, да что я тебе сделала, вообще? — обида накатила, я же ничего не сотворила, вот что ему нужно.

Рука болела, но уже не так. Подняв ее, я замерла. Раны зашили, и теперь там красовалось одно единственное вырезанное слово — «Моя».

— Что это, мамочки, что это! — я ударилась в панику.

— Тихо, Астра. Успокойся, — попытался достучаться до меня Лэксар, прижимая к кровати.

Тихо, ТИХО! Да у меня на руке слово. Слово, которое я сама же на себе и вырезала! А зачем, когда, как? Как я могла такое с собой сотворить?

— Расскажи мне, что странного происходило с тобой в последние дни.

Лэксар был чудовищно спокоен. Будто, вообще, ничего не происходит и мы о погоде говорим, хотя какая погода на корабле к черту.

— Я руку свою каким-то образом искромсала, это не странность? Тебе это кажется нормальным. Ты взбесился на меня и разбил мой, мой… уйди от меня. Просто выйди и все, — я бесновалась и бросалась на него с кулаками.

Что странного со мной происходило?! Лучше бы спросил, а что обычного, кроме завтрака из вечной каши, похожей на слизь, со мною приключилось!