Королева-беглянка - Мэй Макголдрик

Джон почувствовал, как одеревенело его тело. Он еле сдерживался, чтобы не накричать на дворецкого.

— Ты спросил ее о чем-либо, Питер? Ну, когда она вернется? И что вообще происходит?

Тот грустно покачал головой:

— Все произошло так быстро, милорд. Я видел, что ваши люди на посту, что мисс Дженет — шотландка из группы придворных… Я просто не мог себе представить, что вы не в курсе происходящего.

Джон повернулся и осмотрел спальню. Вряд ли стоит упрекать дворецкого. Во всем наверняка замешана Каролина, и Питер не виноват, что Джон на протяжении семи лет делил постель с самой коварной в мире женщиной. Это он сам поставил себя в такое положение, что Каролина Мол нанесла зло той единственной, которую он любит.

— Прошу извинить меня, сэр Джон, — сказал Питер за его спиной. — Я не мог подумать… Вы беспокоитесь о ее безопасности?

Джон повернулся к старому слуге, от огорчения тот, казалось, сгорбился еще больше.

— Ты ни в чем не виноват, Питер. Как ты сказал, она ушла с мисс Дженет в сопровождении моих людей. Они не дадут ее в обиду. Мисс Дженет, по всей видимости, просто отвела Марию во дворец. Но зачем? Этого я не понимаю. И почему без меня?

— Она ушла еще до того, как швеи закончили работу, — дворецкий показал на лежащее на кровати платье.

Джон рассеянно кивнул и подошел к огромной кровати с балдахином из синего дамасского шелка. Углубившись в свои мысли, командующий провел рукой по золотому шитью платья. Что же все-таки задумала Каролина? И что сказала Дженет Марии, что та так расстроилась? Самое странное, что Мария, видимо, ушла во дворец, где она никого не знает.

«Может быть, — постарался он отогнать мрачные мысли, — Каролина тут вообще ни при чем. Может быть, мне приготовили сюрприз? Она ведь раньше наотрез отказалась пойти на ужин. Может быть, — успокаивал он себя, — но все это маловероятно».

— Ты абсолютно уверен, Питер, что леди Мария была расстроена, когда уходила из Харт-Хаус? — снова спросил Джон.

— Абсолютно, милорд, — кивнул дворецкий. — Ведь в ее глазах светится ее душа. Да и пальцы у нее были просто ледяные и дрожали, когда она взяла меня за руку. Да, она даже забыла взять с собой письмо от тетушки.

Джон уставился на старика.

— Письмо от Изабель? Когда она его получила?

— Вчера, милорд. Во время ужина. — Питер показал на письмо, лежащее на маленьком столике рядом с кроватью. — Наверное, леди Мария выронила в спешке. Служанка нашла его на полу у постели.

Джон смотрел на письмо. Мария не сказала ему, что получила весточку от Изабель. Но опять-таки они были заняты другим.

— Спасибо, Питер. Можешь идти.

— Вы будете ужинать сегодня во дворце, сэр Джон?

Тот кивнул:

— Да. И до конца разберусь, что все это значит.

Дворецкий, подойдя к двери, оглянулся на огромного шотландца.

— Я очень надеюсь, что вы вернетесь вместе с леди Марией. Позволю себе сказать, что она чудесная женщина.

— Да, Питер. Так и есть. И я наверняка препровожу ее сюда обратно.

Отвесив легкий поклон, дворецкий вышел из спальни.

Джон постоял несколько минут, раздумывая, что ему дальше делать. Он должен ее найти. Это бесспорно. Только когда он узнает замысел Каролины, он сумеет разрушить его. Но сейчас ему необходимо идти.

На столике лежало письмо Изабель. А если дело и не в Каролине? Возможно, что-то случилось с тетей Марии? Имеет ли он право прочесть ее письмо? Оно на плотном дорогом пергаменте. Что ж, чтобы суметь помочь, он должен знать, в чем дело. Что бы там ни было, он сохранит содержание в секрете. Джон грустно улыбнулся. Разве может что-либо, написанное Изабель, шокировать больше, чем ее высказывания?

Джон развернул письмо и стал его читать.

Она никогда не замечала, что в церкви так резко пахнет миррой.

Вот уже час Мария молилась перед алтарем, над которым клубился ладан.

— Дева Мария, заступница. — Пол под ее коленями был жестким, но молодая королева этого не чувствовала. Она смежила веки, и, покатившись по ее лицу, слеза оставила след на белом апостольнике. — Помолись за нас, грешных, сейчас и в час… нашей смерти.

Она уронила голову на сложенные ладони. Слезы беззвучно катились по ее щекам. Услышав, что где-то в глубине церкви скрипнула дверь, она смахнула слезы ладонью.

— Помоги мне, заступница, — молила Мария. — Не дай ему пострадать. Если нужно кого-то наказать, то накажи меня. Ведь это я согрешила.

Шаги приближаются. Она подняла свой молитвенник и повернулась. Перед ней стоял пастырь.

— Пора, Ваше Величество. Он ждет вас.

Поднявшись с колен, Мария, королева Венгрии, молча кивнула и скользнула к двери.

* * *

— Все эти месяцы — это месяцы испытаний, понимаешь меня? — зло кричал Карл. — Я стараюсь расширить свою империю по всем направлениям. Мне нужно усмирить восстание в Испании, сдерживать захватнические умыслы французского короля, отражать на востоке натиск турок, держать под контролем Рим! И в довершение всего мне приходится разыскивать свою сестру по всему континенту.

Император вышагивал по комнате, выговаривая Марии, не давая ей возможности вставить хоть слово.

— И ты, ты, и никто другой. Самая послушная в нашем роду. — Он остановился перед ней. — Я бы не был так потрясен, даже не удивился бы, если бы речь шла о другой моей сестре. Любая из них могла так поступить — Элеонора, Катерина, Изабелла…

— Наша сестра Изабелла умерла три года тому назад, — спокойно заметила Мария.

— Ты что думаешь, я забыл? — рявкнул Карл. Затем, взяв себя в руки, продолжал тише: — Да упокоит господь ее душу. Теперь я должен думать, как выдать замуж ее дочерей. Как их зовут?

— Доротея и Кристина. Они обе еще совсем маленькие.

Император выпрямился во весь рост и уставился на нее.

— Бог наградил нас ролью монархов, и мы несем ответственность за нее с малых лет. Брачные и наследственные узы объединили нашу империю. Когда на меня возлагали корону, я поклялся, что либо я, либо члены моей семьи будут сидеть как короли или их супруги на всех тронах Европы. Только так можно обороняться от турок и от этого фанатика Мартина Лютера. Только объединившись! И сам бог избрал меня в предводители.

Мария посмотрела Карлу в лицо и увидела, что его выражение смягчилось.

— Мария, не нам решать, что решено за нас богом. И ты уже знаешь, моя дорогая сестра, что мы — я имею в виду членов семьи — должны приносить себя в жертву.

— Так, как ты это сделал, — холодно сказала Мария.