История России. Киевский период. Начало IX — конец XII века - Дмитрий Иванович Иловайский

для иноземцев. Статьи эти подтверждают постоянное присутствие на Руси варягов в XI и XII веках, впрочем, со второй половины XI века уже более в качестве торговцев, нежели наемных воинов. Кто были колбяги, в точности еще не решено. Наиболее вероятно то мнение, которое разумеет под ними юго-восточных инородцев Древней Руси, известных отчасти под именем черных клобуков.

Правда не упоминает о том обычае, который у средневековых народов известен был под именем суда Божия, то есть о судебном поединке. Но обычай этот, несомненно, существовал на Руси издревле и был совершенно в духе воинственного русского племени. Когда две тяжущихся стороны были недовольны судебным приговором и не могли прийти ни к какому соглашению, то с дозволения князя они решали свою тяжбу мечом. Противники вступали в бой в присутствии своих родственников, и побежденный отдавался на волю победителя.

Русская Правда, унаследованная от времен еще языческих, не упоминает о том сословии, которое в христианские времена получило на Руси важное значение, то есть о сословии церковном, о духовенстве. Когда восторжествовала у нас Греческая церковь, то и духовенство, конечно, устроилось по образцу греческого. По примеру Византии оно облечено было разными правами и преимуществами. Оно получило также и свой суд, руководством для которого служили славянские переводы греческого Номоканона, или Кормчей книги: здесь соединены были касавшиеся церкви уставы императорские с постановлениями церковных соборов. Владимир Великий издал устав, которым постановил особый церковный суд, запретив вмешательство в него боярам и вообще градским судьям. Этот устав был подтвержден и распространен Ярославом и его преемниками. Суду митрополита и епископов подчинены не только все лица духовные, то есть священники, церковнослужители и чернецы, но и люди, состоящие под покровительством церкви (просвирни, слепцы, рабы, отпущенные на волю по духовному завещанию, калики, прощеники, то есть получившие чудесное исцеление, и пр.). Кроме того, духовному суду подлежали миряне, преступившие против церкви, например виновные в еретичестве, колдовстве, а также семейные тяжбы и проступки против нравственности, каковы нарушение брака, оскорбление родителей, оскорбление женской чести, ссоры между близкими родственниками и пр. Некоторые случаи воровства и разбоя судились сообща властями духовными и мирскими, то есть судом сместным. Наказания и пени за преступления, судимые церковью, определены денежные, так же как в Русской Правде. В этом случае народные нравы заставляли князей русских отступать от греческого судопроизводства, в котором существовали и телесные наказания. Виры с церковных судов шли в пользу епископов и, следовательно, служили для них источником доходов. Кроме того, на содержание храмов, монастырей и вообще духовенства князья определяли недвижимое имущество; они начали раздавать им не только разные угодья (рыбные, бортные, луга, мельницы и т. и.), но и населенные земли, то есть деревни и села. А некоторые князья по примеру Владимира отделяли церкви десятину, то есть десятую часть из разных своих доходов, например, из даней, левов, стад, жита и прочего.

Духовенство не замедлило приобрести высокое положение в нашем государственном и общественном строе. В важных случаях князья призывали на совет не одних бояр и городских старцев, но также епископов и игуменов. Во время княжеских междоусобий духовные лица, исполняя свое нравственное назначение, нередко являлись посредниками в переговорах враждующих сторон и их примирителями. Церковная власть водворялась на Руси под покровительством власти княжеской и потому не могла входить в соперничество с этой последней. Уже самое язычество славянорусского племени, не успевшее выработать сильного жреческого сословия, показало, что в этом племени было мало задатков для развития теократии. К тому же и предания византийской церкви с ее подчинением светской власти не представляли повода для каких-либо неумеренных притязаний со стороны церковной иерархии. Поэтому русское православие уже с самого начала своего существования обнаружило коренное различие с западным католицизмом: оно осталось чуждо властолюбивым стремлениям папства. Находя для себя опору в княжеской власти, церковная иерархия, в свою очередь, давала этой власти религиозное освящение в глазах народа и тем содействовала еще большему ее укреплению. Например, нам неизвестно, какими обрядами сопровождалось посажение на стол нового князя во времена языческие; но в эпоху христианскую это посажение стало совершаться уже в главном, или соборном, храме стольного города, сопровождаемое благословением иерархов и молитвами всего клира. Самое христианство, уже процветавшее в главных средоточиях русской жизни, еще далеко не утвердилось по всей Русской земле, и при утверждении его духовная власть находила естественную поддержку со стороны власти светской. В этом отношении обнаружилось другое важное отличие русского православия от западного католицизма. Совокупность усилия духовной и светской власти для водворения христианской религии на Руси далеко не походила на действия латинской церкви, которая нередко обращала языческие народы мечом или всякого рода насилием и воздвигала на них крестовые походы. Русская церковь с этой стороны более напоминала свой первообраз, церковь греческую, которая единственно силой проповеди и образовательного влияния успела насадить свою религию у многих восточных народов.

Вдали от главных городов христианство довольно медленно распространялось между племенами, вошедшими в состав Русской земли. Особенно упорную борьбу с язычеством проповедники новой религии должны были выдерживать на Севере, где в населении была значительная примесь финского элемента и где языческие волхвы пользовались еще значительным влиянием на народ. Здесь жители, даже принявшие крещение, иногда возвращались к своим языческим богам и производили мятежи, будучи возмущаемы волхвами. При сыновьях Ярослава, как мы видели, в самом Новгороде произошло такое возмущение. На помощь церковной иерархии явилась власть светская: князь Глеб с дружиной защитил духовенство и усмирил мятеж. Подобное событие около того же времени совершилось и в Ростовской области. Там случился неурожай. Явились два волхва из Ярославля и объявили, что они знают, кто скрывает хлеб. Почитая колдунов и знахарей, суеверный народ особенно склонен приписывать чародейственную силу женщинам — ведьмам. На них-то и начали указывать волхвы. Они ходили по Волге и Шексне и называли самых домовитых женщин. Жители приводили к ним своих матерей, сестер и жен: волхвы надрезывали у них за плечами и показывали вид, будто вынимают оттуда хлеб, мед и рыбу. После того они убивали этих женщин, а именье их брали себе. Таким образом, волхвы дошли до города Белоозера и расположились под лесом; около них собралась толпа человек в триста. В этом городе случился тогда воевода Святославов Ян Вышатич, приехавший для сбора дани. Узнав, что коварные волхвы пришли из волости его князя и, следовательно, его смерды, Ян послал требовать от толпы их выдачи; но получил отказ. Имея около себя не более двенадцати отроков, или дружинников, он попытался схватить их силою; но волхвы скрылись в