Смертельно опасный выбор. Чем борьба с прививками грозит нам всем - Пол Оффит

Центры по контролю и профилактике заболеваний выбрали удачный момент для своей кампании. Хотя вакцина против кори позволила резко снизить частотность этого заболевания, уровень иммунизации не менялся. И заболеваемость корью стала расти. В 1970 году было зарегистрировано 47 000 случаев. К 1971 году их стало 75 000[448].

В рамках этой программы Центры по контролю и профилактике заболеваний опирались не только на государственные органы здравоохранения, но и на две влиятельные политические организации. Во-первых, это был Фонд Джозефа П. Кеннеди[449], во-вторых – Фонд Бетти Бамперс. Джозеф П. Кеннеди был отцом президента Джона Ф. Кеннеди и сенаторов Роберта и Эдварда Кеннеди. Кроме того, он был отцом Розмари Кеннеди. Розмари от рождения страдала серьезной задержкой умственного развития и в 1941 году перенесла лоботомию, после чего находилась в закрытой лечебнице с 1949 года до самой своей смерти в 2005 году. В знак сострадания к ней Фонд Кеннеди помогал людям с отклонениями в умственном развитии. Фонд заинтересовался корью потому, что вирус вызывал энцефалит у 4000 больных в США ежегодно, а это часто приводило к необратимому поражению головного мозга[450]. Когда Центры по контролю и профилактике заболеваний развернули программу по борьбе с корью, Эдвард Кеннеди был сенатором от штата Массачусетс, а его сестра Юнис Кеннеди Шрайвер – главой Управления по созданию экономических возможностей, созданного под эгидой Великого общества Линдона Джонсона. Семейство Кеннеди обратилось к губернаторам и конгрессменам и благодаря своему существенному влиянию способствовало тому, чтобы распоряжение не принимать в школы непривитых детей действительно исполнялось на местах.

В то время как старания Кеннеди создавали эмоциональный стимул, за финансовый отвечала Бетти Бамперс, супруга сенатора от штата Арканзас Дейла Бамперса. Заручившись поддержкой первой леди Розалин Картер, Бетти Бамперс в начале семидесятых помогла запустить государственную программу вакцинации детей (Childhood Immunization Initiative), чтобы оплачивать прививки детям из малообеспеченных семей. Благодаря Бетти Бамперс государственное финансирование прививок повысилось с 5 000 000 долларов в 1975 году до 17 000 000 долларов в 1977[451]. Более того, в ответ на смертоносную эпидемию кори в начале девяностых Бетти Бамперс и Розалин Картер основали некоммерческую организацию “Каждый ребенок до двух лет” (Every Child by Two, ECBT), которая проводит образовательные программы в городах с низким уровнем иммунизации и поддерживает инициативы по вакцинации детей в Африке.

Рис. 18. Наклейка на бампер, которую выпустили органы здравоохранения Южной Каролины в 1980 году. Надпись гласит: “Нет прививки – нет школы! Это закон”. (Courtesy of Dr. Alan Hinman.)

В результате этих мер количество штатов, где без прививки не брали в школу, возросло с 25 в 1968 году до 40 в 1974 году – в сущности, это был естественный эксперимент, позволявший понять, эффективен ли запрет принимать в школу непривитых детей[452]. Поначалу казалось, что нет: вспышки кори случались по-прежнему. Как выяснилось, проблема была не в том, что органы здравоохранения не требовали от школ соблюдения этих правил, а в том, что они не обеспечивали их соблюдение. Однако вскоре все изменилось.

В 1976 году, во время крупной вспышки кори на Аляске, органы здравоохранения штата сообщили родителям, что их дети не смогут ходить в школу, пока не будут привиты. Прошло пятьдесят дней, около 7400 школьников не выполнили этого требования, и тогда органы здравоохранения исключили их из школ. Не прошло и месяца, как в штате осталось меньше пятидесяти непривитых детей, и эпидемия прекратилась[453].

В 1977 году эпидемия кори вспыхнула в округе Лос-Анджелес: тысячи детей заболели, у многих развилась коревая пневмония, у троих – коревой энцефалит, двое умерли. Тридцать первого марта глава окружного департамента здравоохранения объявил, что дети, не привитые от кори до 2 мая, не будут допущены в школы. К назначенному дню непривитыми остались десятки тысяч школьников. Однако родители из округа Лос-Анджелес, как и на Аляске, вскоре поняли, что это не шутка: в школы не пустили 50 000 детей. Не прошло и нескольких дней, как большинство из этих школьников принесли в школу справки о прививках, и эпидемию снова удалось остановить[454].
События на Аляске и в округе Лос-Анджелес произвели сильное впечатление, однако самый яркий пример действенности школьных требований – это ситуация в Тексаркане, городе на границе Техаса и Арканзаса. В период с июня 1970 года по январь 1971 года в городе было зафиксировано 633 случая кори. Во время вспышки заболевания Арканзас ввел требование прививки для школьников, а Техас – нет. Из 633 случаев кори 608 (96 %) произошло в округе Боуи (техасская половина города) и лишь 25 (4 %) – в округе Миллер (арканзасская половина)[455].

К 1981 году непривитых детей перестали брать в школы во всех 50 штатах[456]. Прошло еще двадцать лет, за которые органы здравоохранения ввели еще более жесткие меры, и заболеваемость корью резко упала. В 1998 году в США был зарегистрирован лишь 81 случай кори, и по большей части болезнь завозили из-за границы[457].

Во время вспышки кори в Лос-Анджелесе в 1977 году Уолтер Оренстайн был молодым эпидемиологом в Центрах по контролю и профилактике заболеваний. “Когда школы [в Лос-Анджелесе] перестали принимать непривитых детей, все изменилось, – вспоминал он. – Это был прецедент: нет прививок, нет школы. Прелесть законов для школ состояла в том, что нам не нужна была полиция, чтобы заставлять прививаться. Мы просто говорили: не хочешь делать прививку – не идешь в школу”[458]. Оренстайн указывал на юридическое различие между принудительной вакцинацией, когда тех, кто отказывается от прививок, прививают насильно, и обязательной вакцинацией, когда тех, кто не хочет прививаться, лишают некоторых социальных привилегий, например права учиться в государственной школе.