Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

орнаменты на полу, которые придают загадочности. Все утро бродила по дому, изучая его. Наслаждаясь сладкой негой и приятными мечтаниями. На мизерные мгновения ощущала себя хозяйкой этого дома. По восточной традиции пространство в доме не подразумевает наличие привычных дверей. Комнаты разделены арками, занавесами и колоннадами. Наверно в этом есть определенный шарм. Каждая комната наполнена текстилем. Богатство оттенков, которые украшены бронзой и золотом. Драгоценными камнями. Повсюду ароматические лампы с восточными пряностями. Они наполняют воздух сладкими ароматами, навсегда привязывая к миру Востока. Заставляя жить только им. И я неосознанно уже стала частью всего этого. Девушкой, которая в некоторые мгновения, чувствует себя особенной. Принцессой. Только это время быстро заканчивается, и я вспоминаю про окружающую реальность. Все, что произошло со мной за последние несколько месяцев. И даже этого времени не хватило, чтобы смириться. Забыть о прошлом, начав новую жизнь. Как бы я не старалась отвлечься, все равно не давала покоя приближающаяся вечеринка. Слова Эмира моментально всплывают в памяти. Он пригласил на нее большое количество людей. В том числе и несколько бизнесменов из Америки. Последние сутки я только и делаю, что думаю о том, как бы передать весточку своей семье. Хотя бы несколько слов. О том, что я жива. Неважно, что будет дальше, папа должен знать, что сердце его дочери все еще бьется. Риск огромен. Предательство по отношению к Эмиру, но другого выхода нет. Боже. Я так сильно привязана к этому мужчине. Необъяснимо. Он лишил меня свободы, посадив, как птичку в клетку. Но в то же время дарит невероятные ощущения, от которых за спиной крылья вырастают. Как же так может быть? Места себе не находила, думая об этом. Представляя, как будет зол Эмир, не дай Бог, узнав, что я передала кому-то записку. Но, даже беспредельно рискуя, не могла отказаться от этой затеи. Семья — самое дорогое, что есть в моей жизни. Это никогда не изменится. Прохаживаюсь по огромной гостиной, слушая тихую мелодичную песню на арабском языке. За окнами просторный сад с пальмами и цветами. Подхожу к барной стойке, наливая себе полный стакан свежевыжатого ананасового сока. Делаю глоток, неожиданно вспоминая ту безумную ночь. Когда я сидела на коленях Эмира, и ела с его рук. Позволяла этому мужчине властвовать. Распоряжаться. Дарить незабываемые ощущения, которые навсегда въелись под кожу. Прикрываю глаза, делая еще один глоток. Прохладная жидкость блаженно обволакивает горло, спускаясь в желудок. Боже. Продолжая вспоминать его прикосновения, в жар бросает. Внизу живота разливается приятное тепло, которое после проноситься мощным импульсом по всему телу. Заставляя каждый волосок дыбом подняться. Эмир пленил сердце, постепенно подбираясь к разуму. И если ему удастся заполучить меня полностью, я навсегда перестану быть Клео Верано. Тихий стук входной двери. Неспешные шаги, слыша которые я даже не оборачиваюсь. Наверняка Эмир вернулся с утренней деловой встречи, на которую уехал два часа назад. Продолжаю смотреть в окно, любуясь красотами райского сада.

— Добрый день, Клео. — Хриплый мужской голос, который я узнаю без всякого труда. Не спеша оборачиваюсь, видя перед собой Сафира, который держит в руках большую серебряную коробку. Сдержанно улыбается, понимая, что последняя наша встреча оставила неприятный осадок.

— Добрый день. — Вежливо отвечаю на его приветствие, взаимно улыбаясь. Наверно я даже не держу зла на этого мужчину.

— Понимаю, что ты на меня очень обижена, но все-таки решился заглянуть в гости. — Сафир проходится по гостиной, приближаясь ко мне. — Принес восточных сладостей, которые ты любишь больше всего! — ставит коробку на стеклянный столик, и замирает. Словно ожидая разрешения остаться и провести со мной немного времени. Смотря на Сафира, почему-то, кажется, что этот мужчина очень одинок и несчастен.

— Тогда располагайтесь и выпейте со мной кофе. — Делаю жест рукой, приглашая мужчину присесть на диван. Улыбаюсь, показывая, что я забыла его наказание. Хотя наверно так и было.

— Не могу отказаться. — Сафир присаживается на диван, расстегивая пиджак. Закидывает ногу на ногу, при этом, не отрывая от меня взгляда темно-карих глаз.

Смотрю на мужчину всего пару секунд, а потом, развернувшись, направляюсь на кухню, чтобы приготовить кофе. Беру большой золотой поднос, ставя на него две чистые чашки. Сахарницу и кувшин со сливками. Пустую железную вазочку, на которую выложу принесенные Сафиром сладости. Ставлю турку на маленький огонь. Медленно помешиваю, почти доводя до кипения. Выключаю, давая кипящему напитку немного успокоиться. Ставлю турку на поднос. Вспоминаю моментально, как по вечерам готовила чай для своего папы. Ностальгия захлестывает эмоциями. Бередя сердце. Душу наизнанку выворачивая. А находясь так близко к дому, воспоминания намного ярче и острее. И мысль о том, что отец вместе с Ником могут находиться сейчас в этом городе никак покоя не давала. Беру поднос в руки, направляясь в сторону гостиной. Сафир продолжает сидеть на диване, читая с интересом какую-то книгу. Отрывает от нее взгляд, слыша, что я подхожу ближе. Закрывает книгу, откладывая ее в сторону.

— Увлекся философией. Моя любимая литература. — Старается мило улыбнуться, но все же я ощущаю неподдельное напряжение и дискомфорт. Ставлю поднос на столик. Беру чашку, выставляя ее перед Сафиром. — Не нужно, Клео, я сам. — Делает жест рукой, запрещая мне налить ему кофе. Присаживаюсь напротив, смотря пристально на мужчину. Ожидая его следующих слов, потому что сама не знала, о чем с ним разговаривать. — Позволь, за тобой поухаживать. — Берет вторую чашку, наливая из турки горячий напиток. — Сахар, сливки? — спрашивает, слегка прищуривая глаза.

— Ложку сахара, предпочитаю кофе покрепче. — Отвожу взгляд, чувствуя повисшую неловкость. Сафир кладет сахар в мой кофе, размешивает. Подвигает мне чашку, а уж потом наливает себе.

— Знаешь, Клео, — начинает говорить, а затем резко замолкает. Разглядывает усердно мое лицо, словно пытается что-то понять, — сейчас моей дочери была бы чуть старше тебя. — С неимоверной грустью и тоской в голосе. Не понимаю, зачем он рассказывает об этом. Будто рвущийся крик души, который он не в состоянии сдерживать в себе.

— У Вас есть дочь? — Неожиданно быстро задаю вопрос, не успевая даже опомниться.

— Увы, нет. — Вздыхает обреченно. В глазах тонна боли и замершие слезы, которым он никогда не позволял выбраться наружу. — Судьба отобрала ее у меня, вместе с женой. — Отрывается от дивана, двигаясь на край. Раскрывает принесенную им коробку со сладостями, и подвигает ее ко мне. Хочет казаться спокойным, но я интуитивно ощущаю волнение.

— Вы были женаты? — Снова вопрос. История жизни Сафира все больше вызывала интерес. Быть может, узнав ее, смогу что-то понять. Не только о нем, но и о Эмире тоже. Ведь он