Третья тайна - Кендра Эллиот

— Передайте Деборе еще раз спасибо за вчерашний пирог.

— Надо будет снова испечь такой же, — вежливо отозвался Карл. И, поняв намек, направился мимо Трумэна к выходу.

— В следующий раз Мерси обязательно присоединится к нам, — сказал шеф полиции ему вслед.

Карл замедлил шаг, но не остановился. Только махнул рукой в знак согласия.

Что ж, попытаться стоило.

Дейли повернулся и обнаружил, что священник пристально наблюдает за ним.

— Они по-прежнему не ладят?

— Пока что ледяная стена не треснула. Мерси пытается. И я делаю, что могу.

— Рано или поздно они воссоединятся. Карл Килпатрик — один из самых упрямых людей, которых я знаю, но, мне кажется, он гордится Мерси… пусть ему и не нравится ее работа.

— Дэвид, дело не только в этом. Их отношения были очень непростыми. Мерси злится, что он вычеркнул ее из семьи, когда ей было восемнадцать. А Карл злится, что она выбрала свой путь в жизни — не тот, который хотел он, — вкратце пояснил Трумэн. Пятнадцать лет отчуждения между отцом и дочерью — следствия недоверия, предательства и разбитого сердца Мерси.

— Однажды их душевные раны исцелятся благодаря умению прощать.

— Только не говорите, что Карл приходил поговорить о Мерси.

Может, он наконец начинает смягчаться?

— Наши беседы сугубо конфиденциальны.

Трумэн поморщился. Ни с того ни с сего Агирре переключился на благочестивый тон.

— Чем могу помочь? — спросил священник уже нормальным голосом. — У вас появились версии, кто мог вломиться в церковь?

— И да, и нет. Есть версия, которую я сейчас проверяю. Какие записи хранятся в церкви?

— В смысле — финансовые отчеты? Они…

— Нет, записи о горожанах. Отпевания, венчания и все такое.

Лицо Дэвида прояснилось:

— А… Традиционно сведения о церковных обрядах заносятся в книги. Как вы сказали, отпевания и венчания. И крещения.

— А рождения?

— Нет, только крещения. И смерти заносятся в книгу, только если отпевание проходило у нас. В девятнадцатом веке почти все обряды проводились здесь. Весьма любопытные записи. Сейчас они хранятся в помещении с определенной температурой и влажностью. Во второй половине двадцатого века люди стали венчаться в других местах, а крещения прекратились.

— Не знал, что церковь ведет такой учет.

— Почти все церкви в маленьких городах ведут. Заносим в обычные бухгалтерские книги от руки. — Дэвид улыбнулся: — В наш цифровой век это кажется старомодным, однако в таких событиях, занесенных на страницы истории, есть что-то особенное.

— Значит, недавних записей у вас нет?

— Самые свежие — примерно пятидесятилетней давности. Я обязан отправлять старые бухгалтерские книги туда, где их смогут полноценно сохранить.

— Можно мне взглянуть?

Трумэн назвал Дэвиду даты из микрофишей.

— Идемте со мной.

Войдя в пыльное помещение, Дэвид выдвинул ящик картотечного шкафа. Внутри лежала стопка из около десятка бухгалтерских книг. Они напомнили Трумэну старинные учебники в твердом переплете.

— Как видите, не лучшее хранилище для бумажных записей.

— Я думал, их гораздо больше.

Агирре пожал плечами:

— Иглс-Нест не слишком большой город, а на одной странице умещаются десятки записей: большинство — всего одна строчка.

Он достал книгу, относящуюся к месяцам, о которых говорил Трумэн, положил ее на стол и осторожно перелистал. Идеальный почерк произвел на шефа полиции впечатление. Точь-в-точь каллиграфический пример «как правильно писать» из школьного учебника. Аккуратно выведенные кем-то слова запечатлели историю города. Через несколько страниц почерк изменился: уже не такой идеальный, но все равно аккуратнее трумэновского.

— Раньше в церкви была помощница, занимающаяся такого рода делами, — заметил Агирре. — Теперь здесь не так много работы, чтобы держать отдельного человека.

Трумэн задумался, что стало с обладателем того каллиграфического почерка: умер или просто занялся чем-то другим. Изменившийся почерк — тоже своего рода историческое событие. Безымянное.

— Вот те месяцы, которые вас интересуют.

Записи уместились на одной странице. Трумэн провел по ней пальцем, останавливаясь на знакомых фамилиях, которые свидетельствовали, что он действительно чужак в Иглс-Нест. У многих горожан имелись древние корни, сам же он только-только обосновался здесь.

Килпатрик.

Палец замер.

Генри Джеймс Килпатрик.

Малышу было всего день от роду, когда он умер.

Родители — Карл и Дебора.

— Вы знали об этом? — спросил Трумэн. Мерси никогда не упоминала о своем брате.

— Нет. Должно быть, у них тяжело на душе.

Трумэн посочувствовал родителям Мерси.

— Кажется, этот ребенок родился позже Оуэна и раньше Перл.

— Это ужасно.

А Мерси вообще знает о нем?

Ее родители старались забыть о семейных трагедиях и никогда не оглядываться на прошлое.

Его палец скользнул ниже. Трумэн изо всех сил пытался сосредоточиться на именах, хотя думал совсем о другом.

Может, спросить ее?

Ему не хотелось выглядеть подонком, выставляющим напоказ болезненное прошлое ее родителей. Рассказывать об этом или нет — их дело.

Возможно, стоит сначала посоветоваться с Деборой.

Другие имена не представляли интереса. На всякий случай Дейли просмотрел страницы с записями за предыдущие и последующие месяцы.

Увы, я понятия не имею, что вообще ищу.

Он сфотографировал записи на телефон на тот случай, если ему понадобится снова посмотреть их. Или показать Мерси.

Просто из любопытства Трумэн открыл бухгалтерскую книгу за текущий год. Почерк Дэвида был ужасен. Тесная мешанина из прописных и печатных букв.

История создавалась у него на глазах.

Он поблагодарил Дэвида и ушел, испытывая легкое головокружение. Следующий шаг — просмотреть все взятые из библиотеки микрофиши. Трумэн вспомнил предложение Мерси помочь.

Младенец. Умерший в первый же день жизни.

Смогу ли я сидеть рядом с Мерси и держать рот на замке?

* * *

«Поболтаем?»

Сообщение от Роуз пришло как раз в тот момент, когда Мерси покидала свой кабинет. Она быстрым шагом дошла до «Тахо», счистила свежий дюймовый слой снега и, уже выезжая с парковки, набрала номер сестры.