Нельзя - Лаура Тонян

Ладонь сжимала металлическую бляшку его ремня, а другой рукой я массировала член Алистера, который уже едва помещался в трусах и брюках. Я хотела на него посмотреть, но уже и без того понимала, что размеры там весьма внушительные. Шеридан поднялся на локти, внезапно схватил мое лицо за подбородок и притянул к себе для очередного огненного поцелуя.

— Ты сошла с ума, — прохрипел Алистер, когда я расстегнула ширинку на темно-серых брюках.

— Как и ты.

— Нас могут застать, Джо…

То, как он произносил мое имя, заслуживало отдельного внимания. Я записала бы это на диктофон и прослушивала бы ежедневно. Его голос был насыщен страстью, вожделением и еще тысячью различных эмоций, которые невероятно кружили мне голову.

— Хочу вновь взглянуть на твою татуированную спину. — Исполненная любопытством, я оголила его могучие плечи, а он по-хозяйски взялся руками за мою талию.

О да!

Чуть позже Алистер чересчур мило заправил пряди волос мне за уши и, приложив горячие ладони к моим щекам, заставил меня притормозить и внимательно на него посмотреть. Он еще раз погладил мое лицо, чтобы закрепить эффект. Я растаяла. Даже сейчас, испытывая дьявольское возбуждение, я становилась мягкой и нежной только потому, что он видел меня такой. Он на меня вот так смотрел.

— Детка, — прозвучало ласково, с теплом, — мне тяжело это говорить, — Шеридан выдохнул со смешком, — но давай не будем торопиться. Твой первый раз должен произойти не так, — он пару раз кивнул, глядя в мои глаза воистину каким-то гипнотизирующим взором.

Большие пальцы обводили воображаемые круги на моих скулах. Мне давно не было настолько приятно. Просто находиться в его объятиях, пускай и безо всякой пошлости, было чем-то волшебным для меня. Я ощущала себя маленькой девочкой, которая теперь навечно защищена. Алистер был моим персональным рыцарем. Я нахмурилась, и мне стало больно даже от одной мысли, что однажды мы расстанемся. Нет, такого не случится. Не случится ведь? Наши жизни, должно быть, переплетены и связаны невидимыми нитями. Настанет день, и мы сыграем пышную свадьбу. Потом у нас родятся дети. Я была согласна родить от него столько малышей, сколько он захотел бы. Они будут похожи на него. У них у всех будут такие же поразительные серые глаза, оттенок которых будет меняться в зависимости от их настроения. Как это происходило у их отца каждый раз.

Я невольно улыбнулась и уткнулась лбом в плечо Алистеру от смущения. О боже мой! У нас еще даже не случился первый секс, и он мне ни разу не признавался в любви и не говорил, что хочет провести со мной всю жизнь, но в мыслях я уже находилась в родильной палате. Мне вдруг захотелось расспросить его о будущем, но я сумела вовремя прикусить язык. Еще не время. Немного позже. Я так боялась его напугать. Кажется, мы только недавно начали сближаться, и если я все испорчу, то никогда себе этого не прощу.

Следующие полчаса мы лежали на моей кровати, обнявшись. Я была страшно польщена тем, что Алистер столько времени ни разу не упомянул ни о работе, ни о делах, которые никогда не заканчивались. Мы вообще ни о чем не говорили. Он поглаживал мои длинные волосы, пропускал их через пальцы. И вглядывался в мое лицо так, как никогда раньше. Если бы можно было признаться в чувствах одним только взглядом, если бы этого было достаточно, я бы подумала, что… что…

— Почему ты захотел, чтобы вся твоя спина была в татуировках? Это на тебя совсем не похоже, — сказала я, прервав неожиданно для самой себя наше сладостное молчание.

Задумавшись над ответом, Алистер потер пальцем лоб. Тот покрылся мелкими морщинами, а лицо приняло серьезное выражение. Сводный брат немного приподнялся, и я чуть было не взвыла от разочарования.

— Ты не первая, кто об этом спросил, — сказал он; в груди неприятно кольнуло, — но я правды никому не рассказывал.

Я оставалась в прежнем положении, тогда как Алистер теперь чуть возвышался надо мной. Мне стало очень хорошо, когда он вернул руку на мое тело: опустил ладонь мне на шею, отчего пульс враз участился. Я была уверена, он мог чувствовать подушечками пальцев, что со мной творилось в эти потрясающие мгновения.

— А мне ты расскажешь? — с надеждой спросила я.

Шеридан ненадолго замолчал.

— Я был тем еще придурком когда-то, — раздосадовано произнес он и устало потер свободной рукой веки, — поспорил на пьяную голову в студенчестве со своими приятелями, что смогу угнать любую тачку. Любую, — уголки его губ поползли вниз, — я был так в себе уверен… Короче говоря, — вздохнул раздраженно Алистер, словно воспоминания до сих пор очень огорчали его, — ничего не получилось. Точнее, меня поймали. Не посадили. — Опять молчок. — Отец тогда сильно помог, я выкрутился и дело заводить не стали. Но я не радовался тому, что мой старик вытащил меня, я был ужасно зол на себя за проигрыш. Когда мы заключали пари, я согласился с тем, что в результате поражения буду согласен на всякое их желание. Идиот! — Шеридан невесело засмеялся, прикрыв глаза.

Я напряженно ждала развязки, боялась даже моргнуть.

— Я свое слово сдержал, и парни решили, что мое наказание должно быть самым оригинальным. — Алистер выдержал паузу, словно, чтобы сохранить интригу. Я нервничала, а он тут возомнил себя ведущим ток-шоу! — Они оставили на моей спине автографы. Каждый из них.

Я нахмурилась в полном непонимании.

— Я не знаю… Да и не помню, наверное, чем они делали это, но крови было много, — в этот раз сводный брат расхохотался от души. — Я был в стельку пьяным, но, думаю, это были лезвия перочинных ножей… или, может, спицы. Хотя откуда у них спицы, да? — широко улыбаясь, подмигнул мне Алистер как ни в чем не бывало.

Я ахнула, приложив кулак к дрожащим губам. Я плакала? Да, похоже. Он потянулся ко мне, вероятно, чтобы вытереть мои слезы, но я машинально отпрянула. Алистер моментально изменился в лице, однако продолжал оставаться невозмутимым.

— В чем дело, малыш? — спокойно выдал Шеридан, таки коснувшись пальцами моих мокрых скул. — Все прошло. Мне уже давно не больно. Я просто обвалял спину в многочисленных татуировках, и больше даже не вспоминаю о том случае.

Как ему удавалось еще и шутить, я не понимала. Голова шла кругом от того, какими моральными уродами были его приятели!

— Ты с ними до сих пор общаешься? — малость успокоившись, спросила я тоном, требующим честного и незамедлительного ответа. — Среди них были Лукас и Маркус? Исайя?

— Нет, нет и нет, — беззаботно обнажив идеальные зубы, Алистер привлек меня к себе еще ближе.

Я плотно сомкнула веки, не в силах сдержать очередную порцию горьких слез. Я не смогла бы объяснить ему, из-за чего мне было так больно. Он бы, наверное, и не понял. Он так много значил для меня, что даже его прошлые страдания переворачивали мою душу наизнанку.

— Только никому не рассказывай. Обещаешь? — хохотнул сводный брат. — Об этом знаем только мы двое. Договорились?

Ну и дурочкой я была! Закивала головой, продолжая молча плакать, и не могла ничего поделать с неуместной улыбкой. Она не исчезала из-за бодрящих слов Алистера: а я, глупая, ощущала себя неким членом его банды, в которой состояли только два человека. Он и я. А больше никто и не нужен был.