Дудочка альфонса - Дарья Калинина

– И это все, что давала тебе Георгина?

– Нет, не все! Она мне много вещей давала. Откуда я знаю, что имел в виду тот тип? Может быть, ее туфли? Или пудру, которая ей не подошла? Как ты думаешь?

Леся подумала, что и это тоже все ерунда.

– А он ничего тебе больше не сказал? – спросила она у Лилии.

– Нет. Но он обещал, что еще раз позвонит. Завтра. Он так и сказал, что дает мне время до завтрашнего вечера. А потом он предпримет меры, чтобы моя мордашка стала куда менее соблазнительной, чем сейчас!

И Лилия снова судорожно зарыдала. Лесе стало ее жаль, и она посоветовала девушке:

– Тогда ты… Ты вот что сделай. У тебя АОН есть?

– Нет.

– Очень хорошо. Сходи в магазин и купил телефон, который автоматически определяет номер звонившего. Глядишь, злодей и попадется в ловушку.

И, дав Лилии подробные указания, как и что ей следует делать, чтобы остаться в целости и сохранности, Леся поехала домой. На сегодня у нее были запланированы куда более важные дела, нежели спасение Лилии, которая, как сильно подозревала Леся, попала в переплет исключительно по своей собственной вине и жадности. Небось, обыскала втихомолку квартиру покойной подруги, нашла там нечто ценное и присвоила это! А оказалось, что на ту вещь зарился кто-то еще. Ну, и при чем тут Леся? Вор у вора украл. Вот и разбирались бы между собой!

Встреча четырех начинающих взломщиков была назначена на одиннадцать часов вечера. Но Вета опоздала, что было для нее совсем не свойственно. Придя на встречу, она выглядела куда более несчастной, чем человек, которому неожиданно подвалило крупное наследство.

– Я звонила матери Генки, – мрачно произнесла Вета. – Она в больнице. Сердце.

– Что с ней случилось?

– Старушка слегла из-за исчезновения Генки, – лаконично пояснила Вета и добавила: – Если я раньше думала, что мать просто прикрывает Генку, не хочет сказать мне, где и у кого он обитает, то теперь я уж и не знаю, что и думать. Видимо, Генка в самом деле пропал!

– Думаешь, с ним случилась беда?

– Раньше я думала, что он просто забился под крылышко к какой-нибудь бабе, но теперь… Теперь я даже и не знаю. А вдруг он в самом деле погиб, а?

Голос у Веты неожиданно задрожал, что было очень удивительно. Подруги никогда не видели ее в таком взволнованном состоянии. Плачущей – да. Злой – да. Но вот такой потерянной и одинокой – нет, такой им Вету видеть еще не приходилось.

– Да что ты так переживаешь из-за Генки? – неосмотрительно воскликнула Леся. – Когда он был с тобой, ты не очень-то обращала на него внимание.

– Так это когда он был, – тоскливо протянула Вета. – Когда он был рядом, я его и правда не очень-то замечала. А сейчас… Сейчас мне кажется, что Генка был самым дорогим и близким мне человеком. А я все время на него орала, третировала его. Загнала его в невыносимые рамки. Вот он, бедненький, и не выдержал, сорвался и… Что с ним случилось, девочки, а?!

Увы, подруги этого не знали. Но они предполагали, что если они найдут Влада, то, вполне возможно, найдут и Генку. Раз уж эти двое за последнее время так сдружились!

– Если Генка сосватал Владу этого мошенника-антиквара, то и Влад, в свою очередь, мог подсуропить Генке какое-нибудь дельце, – рассудительно сказала Леся, – в которое твой дурачок и вляпался.

– Найдем Влада – найдем и твоего Генку! – поддержала ее Кира.

Вета немного утешилась этим обещанием и спросила:

– Ну, так что? Когда мы идем на дело?

– Прямо сейчас и идем. Дольше ждать нечего.

Девушки собирались идти на дело не одни. Лешик, несмотря на то что он отчаянно трусил, тоже пошел вместе с ними. Кира даже зауважала парня, глядя на его бледную перекошенную физиономию, на фоне которой особенно ярко выделялись большие красные прыщи. Так трусить – и все равно идти ради любимой на дело! Это стоит подороже, чем поступок какого-нибудь героя, для которого совершать подвиги – обычное рутинное занятие.

Лешику же проявлять такой героизм было явно впервой. И он так трепыхался, что сначала перепутал код сигнализации и вспомнил нужные цифры только в последний момент. Потом он забыл о том, что вниз ведут три ступеньки, и в темноте скатился по ним вниз, уронив и разбив какую-то фарфоровую вазу. А потом он еще и начал обильно потеть, так что пот буквально капал у него с носа. А ведь на улице и в самой «Лавочке», куда уже проникли взломщики, было совсем не жарко.

Руки у Лешика тряслись так, что пришлось отнять у него фонарик. А то луч его так дрожал и дергался, что было совершенно невозможно что-либо не разглядеть. Тем не менее, дверь в потайную комнату он сумел найти. И после этого скромно встал в сторонке, за что девушки были ему очень благодарны.

– Вот ключ, – прошептала Леся. – Можно открывать.

Она сама вставила ключ в замочную скважину и попыталась повернуть его.

– Черт, – вырвалось у нее. – Кажется, мастер схалтурил! Не открывается!

– Дай мне! – вызвалась Кира. – У тебя просто руки не из того места растут.

– Ну, конечно! – обиделась на нее Леся. – Бери и пробуй!

Но и у Киры ничего не получилось. После нее попробовала Вета, а потом снова Кира и даже Лешик. И вот как раз в тот момент, когда он воевал с ключом, в салоне вспыхнул свет, на время ослепив всю компанию. А знакомый Кире и очень насмешливый голос произнес:

– Ну и ну! Да тут, я вижу, целая компания! И… О-о-о! Какие лица! А вот вас, девушка, я не знаю!

К этому времени вся команда неудачливых взломщиков уже проморгалась и вовсю таращилась на стоявшего перед ними Вилли. Это именно он внезапно появился в салоне среди ночи. И зажег яркий свет.

Не давая опомниться пойманным с поличным взломщикам, Вилли спросил:

– И что вы скажете в свое оправдание?

– Я… Мы…

Но, пока остальные растерянно что-то бормотали и блеяли, Кира решительно выступила вперед и, глядя прямо в глаза антиквару, нагло произнесла:

– А почему это мы должны оправдываться? Мне кажется, что оправдываться должен кое-кто другой!

– Кто же это?

– Вы!

Вилли был неподдельно поражен.

– Я?!

– Да, да! Именно вы! Или скажете, что вы честный человек и вам нечего стыдиться?

– Разумеется, как всякий человек, я имею определенные недостатки, – слегка смутился Вилли. – И за некоторые свои поступки, которые я совершил в этой жизни, мне стыдно. Например, всякий раз, когда я тем или иным способом уклоняюсь от уплаты налогов в нашу дорогую и, увы, бездонную казну, мне бывает мучительно стыдно. Но не перед вами! Перед вами я совершенно чист.

– Да? А когда сегодня вы пытались дать мне гроши за вещь, которая стоит в десятки раз дороже? Это тоже было честно с вашей стороны?