Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский
Шрифт:
Интервал:
— Нет, — решительно сказала адвокатесса.
— Нет, — эхом отозвался подсудимый и встал в аквариуме.
Этот свидетель, тщедушный с виду, но весь из жил, в синем каком-то балахоне, похожем на больничную пижаму, появился не из коридора, а из двери служебной лестницы, откуда его после короткой паузы ввели два конвоира и подтолкнули к трибунке, оставшись чуть сзади.
— Ну, может, наручники все-таки снять? — спросил судья, — Неудобно же как-то так перед присяжными, уж знаете ли уж.
— Не положено, ваша честь, инструкция, — сказал один из конвоиров, поняв, что вопрос этот может быть адресован только к нему, и отвечать больше некому.
— Ну, если инструкция… — протянул Виктор Викторович, бросив взгляд на присяжных.
Инструкцию он, конечно, и сам прекрасно знал.
— Ваша фамилия, имя, отчество, род занятий.
— Балабанов я, Павел Игнатьевич. Честный зэк.
— Идите распишитесь, честный зэк. Сумеете расписаться в наручниках?
— Я в них даже побриться могу, — сказал заключенный, которого подвели к столу.
— За что отбываете наказание?
— Статья…
— Попросите его расшифровать, ваша честь, — напомнила Елена Львовна с места, — Присяжные не обязаны знать номера статей Уголовного кодекса.
— Да уж, пожалуйста уж, человеческим, значит, языком, — сказал судья.
— Убийства, бандитизм.
— И… — с места подсказала адвокатесса.
— Изнасилование, — сказал зэк и с вызовом посмотрел на присяжных.
Большинство из них отводило глаза от этого зрелища, только Анна Петровна разглядывала его с выражением ужаса, думая, наверное, о судьбе сына.
«Плохо! — записала Лисичка в своем блокнотике. — Со следующей коллегией хотя бы без наручников, все-таки прокурорские — идиоты».
— И что же вы нам можете пояснить, свидетель? — спросил Виктор Викторович, который решил сам вести допрос. — Вы знакомы с подсудимым?
— Знаком, — Балабанов с усмешкой посмотрел в сторону клетки.
— При каких обстоятельствах вы познакомились?
— Мы познакомились в четвертой камере изолятора временного содержания на Петровке в конце марта две тысячи третьего года, числа не помню.
— И что же нам может пояснить этот свидетель? — спросил судья у прокурорши.
— Он может дать показания о том, что подсудимый рассказывал ему в камере об убийстве Пономарева, ваша честь.
— Ну, пересказывайте.
— Он говорил мне, что Пономарев собирался кинуть его по деньгам, и он принял решение его убить. Я уже рассказывал следователю.
— Врешь! — крикнул Лудов, теряя свое обычное хладнокровие и чуть не бросаясь на пуленепробиваемое стекло. Он уже не напоминал в своем аквариуме медлительную рыбу, а похож был, скорее, на щелкающего пастью крокодила.
— Тихо, подсудимый! — прикрикнул судья, — Послушаем дальше. И что же?
— Ну, он его и убил. Где-то на даче. Какой-то китайской штуковиной усыпил, не помню, как называется, он мне говорил. Потом облил все бензином из канистры и поджег. Я сейчас уже подробностей не помню, он же это мне давно рассказывал.
Зябликов то старался не смотреть на прокуроршу, чтобы как-нибудь не выдать ее и себя, то, наоборот, пытался встретиться с ней глазами, но у нее сейчас как будто и не было глаз, а были вместо них серые оловянные пуговицы, и она их наставила на свидетеля, как удав. Старшина повернул голову чуть вбок и посмотрел на Кузякина — тот глядел на Лудова, метавшегося в клетке.
— Позвольте, я оглашу показания свидетеля на предварительном следствии, — поднялась из-за стола с томом в руках прокурорша, — Они очень подробные.
— Не надо! Потом огласим, будет время. Вот отправим этого свидетеля сейчас обратно в изолятор, чтобы не задерживать конвой, а там и огласим… Недельки через три, когда получим ответ из поликлиники, мы же договорились, вы забыли? — сказал Виктор Викторович, — У защиты есть вопросы к свидетелю?
— Да, ваша честь, — поднялась невозмутимая адвокатесса, — Скажите, свидетель, вы сейчас-то где должны находиться? Вы в какой колонии отбываете срок?
— Исправительное учреждение номер…
— Не надо номер; это где?
— Город Котлас Архангельской области, — сообщил свидетель.
— Неужели вас для дачи свидетельских показаний специально этапировали? — всплеснула руками Елена Львовна. — Поездом, наверное, это же тяжело?
Свидетель вопросительно посмотрел почему-то на прокуроршу.
— Я считаю, что этот вопрос надо снять, он не имеет значения, — сказала она.
— А я спрашиваю: поездом? В специальном вагоне? — продолжала адвокатесса, не давая времени судье отвести ее вопрос. Но он и не сделал такой попытки.
— Самолетом из Котласа под конвоем.
— Я не понимаю, какое это все имеет отношение к показаниям свидетеля. Я прошу прекратить эти вопросы, — снова сказала прокурорша.
— Вы поддерживаете ходатайство прокурора, Виктория Эммануиловна? — спросил судья с подчеркнутой вежливостью.
— На усмотрение суда, — бросила представитель потерпевшего, предоставляя своей подружке в кителе отдуваться уж самой.
— Вот видите, даже потерпевший в целом не возражает. Продолжайте.
— Так вас обычным гражданским рейсом доставили?
— Ну, гражданским, с пересадкой в Архангельске, в наручниках в первом салоне.
— Понятно. А как же вы оказались на Петровке в марте две тысячи третьего года, в изоляторе временного содержания? Разве вас после приговора не в колонию должны были сразу направить?
— Откуда я знаю? — с вызовом сказал Балабанов, — У ментов спросите. Сунули в воронок и куда-то повезли. А я почем знаю? А там этот… — Он повернулся к клетке.
— Врешь! — закричал, опять не выдержав, Лудов, чьи очки, съехавшие на нос, царапались о пуленепробиваемое стекло, — Ты убеждал меня дать явку с повинной, говорил, что меня тогда под залог отпустят!..
— А ты кто такой? — презрительно процедил свидетель, — Сиди там молчи.
— Да ты подсадной! Тебя же в камере опустят! Я в твой Котлас маляву пошлю!
— Да тебя самого опустят!..
— А ну-ка уведите этого, — брезгливо кивнул судья на свидетеля конвою, — Вас, подсудимый, я пока оставляю в зале, но если вы еще раз…
— Я все понял, ваша честь, — сказал Лудов, беря себя в руки, но, когда мимо него проводили свидетеля в наручниках, все же не удержался и плюнул на стекло.
— Ну, вы же, как вас там, китаевед! — сказал Виктор Викторович и, повернувшись к Оле, добавил: — Этого не надо в протокол… Вы же умеете держать себя в руках, подсудимый! Вы желаете сделать какое-то заявление?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!