Летний брат - Яап Роббен

возня с замком.

— Не входите!

Но в этот же момент дверь распахивается.

Сначала Зубида видит меня. Потом замечает Селму. Футболка у нее задралась до самого лифчика, она испуганно уставилась в пол. Кажется, что голова стала непосильно тяжелой для ее шеи.

— Она неожиданно вошла. Я был в туалете. И она все равно вошла. Как вы только что!

— Оставь вот это вот при себе, — отрезала она.

— Но я не вру!

— А ты, значит, всегда без рубашки писаешь?

Я смотрю на свой голый живот.

— Так это, значит, ты был!

— Вы о чем?

— Селма уже несколько дней говорит о детках. С каким-то тайным братом. Я еще подумала о тебе, но мне казалось, что ты не мог бы выкинуть такое.

Трясущимися кулачками Селма трет глаза и падает в объятия Зубиды.

— Ты не должна так делать, милая. Ты же ведь это знаешь? Мы же с тобой договорились.

— Мы ничего не сделали! Это все она начала!

— Придержи язык!

Зубида оправляет футболку Селмы и выводит ее в коридор.

— Давай, одевайся!

— Это была ее идея!

— Сюда иди. Нам нужно побеседовать.

Селма стоит в коридоре, уставившись в пол. Носки ее туфель смотрят друг на друга. Язычки липучек закручиваются на концах.

— Я ей тоже понравился.

— Конечно, ты ей понравился.

— Ей девятнадцать.

— С девочками, как Селма, все немного по-другому. Мне же тебе это не надо объяснять?

— Она не похожа на других девочек.

— Ну вот, тогда ты понимаешь, что я имею в виду.

— Нет, я в том смысле… Она как… как Селма. Она такая одна.

— Так нельзя. И точка.

Почти из-за каждой двери выглядывают любопытные пациенты, не стараясь остаться незамеченными. Двойные двери в конце коридора распахиваются, и на нас надвигается Тибаут.

— Ты больше к Селме не подойдешь. Понял?

— Ну скажи ты им что-нибудь, — прошу я Селму. На линолеум рядом с ее ногой падает капля. И еще несколько. Это не слезы.

— Отведи Селму, пожалуйста, в ее комнату, — просит Зубида Тибаута через плечо. — Ей надо поменять штаны.

— Конечно.

Селма покорно дает себя увести, закрывая лицо руками.

— Чтобы я тебя никогда больше рядом с ней не видела. Я ясно выражаюсь?

— И нам нельзя…

— Нет, — перебила она меня. — И чтобы я тебя вообще здесь больше не видела.

— Но я же не…

— Никаких но. Иначе все расскажу твоему отцу.

— Если вы это сделаете, — взорвался я, — то я всем расскажу, что вы тут людей убиваете! Всеми этими таблетками, которыми вы их кормите! Хенкельманн…

— Послушай-ка меня хорошенько… — говорит Зубида.

— Зачем это? Люсьен все равно сюда никогда больше не вернется!

Вдруг Селма разворачивается и кричит:

— Нино-о-о-о!

Он стоит дальше по коридору. Она вырывается из рук Тибаута. Тот хочет ее догнать, но Зубида жестом показывает не бежать за ней.

Селма берет лицо Нино в руки, проводит большими пальцами ему под глазами, а потом прижимается к нему всем телом, пока он злобно разглядывает потолок. Не говоря ни слова, вообще ничего не делая, просто стоя рядом, Нино ее успокаивает.

Автобус с пациентами сигналит мне, когда я, виляя, выезжаю с территории через ворота. Стрелочка на спидометре, дрожа, подползает к отметке пятьдесят. За один присест я, не останавливаясь, добежал от Селмы до мопеда. Я хватаюсь за руль, наклоняюсь вперед и сжимаю покрепче зубы, будто от этого смогу ехать еще быстрее. Глаза мне застилают слезы, и все расплывается, но я боюсь отпустить руль, чтобы вытереть их.

Дорога через лес кажется гораздо длиннее, чем на пути туда.

Мне навстречу едут грузовики, мимо проносится автобус. А потом легковая машина. Слишком поздно я замечаю, что это наш пикап. От испуга я выворачиваю руль в сторону, проезжаю по острому краю асфальта у обочины и снова выезжаю на проезжую часть. Па меня, к счастью, не заметил. Во всяком случае, я так думал.

Позади меня завизжали шины. Это па разворачивает машину через обочину. Затем он бросается за мной, как чудовище, которое хочет раздавить меня. Я надеюсь на лесную тропку, куда я мог бы свернуть. Быстрее, быстрее. Но мопеду не разогнаться больше пятидесяти километров в час.

Па догнал меня и что-то кричит, но я не могу разобрать слов. Смотри вперед. Смотри вперед. Но я все-таки поворачиваю голову. В его взгляде кипит вся злость, какая в нем только есть. Пикап рванул вперед.

— Па-а-а-а-а! — кричу я. — Мне надо было уехать, — продолжаю я врать уже самому себе. — Я хотел забрать лекарства, но они мне не дали.

От того, как прерывисто я дышу, кажется, что в шлеме я не один.

— Я поехал забрать деньги за Люсьена. Я хотел тебе помочь.

Если поехать коротким путем по пожарной просеке через лес, то, может, удастся его обогнать.

52

Пикап стоит у трейлера Эмиля, я мчусь туда. Под окном на траве сидит Люсьен. Па нигде не видно. Я спрыгиваю с мопеда и стаскиваю с головы шлем.

Слышно, как внутри па и Эмиль ругаются.

— И что, я должен в это поверить?

— Спросите Брайана, когда он вернется.

Голова Люсьена уже саднит оттого, что он все бьется и бьется о стенку трейлера. У меня не получается его оттащить, кажется, он хочет делать себе больно.

— Я взял вашего сына за руку, только чтобы он не причинил вреда! Он хотел рыбок посмотреть.

— Ах так? — в голосе па звучит смесь злости и насмешки. — Он так и сказал, наверное: «Хочу ваших рыбок посмотреть».

— Скажите вообще спасибо, что я за ним присмотрел. Сами-то, видно, не справляетесь.

На голове у Люсьена выступила кровь, и с каждым ударом он размазывает ее по волосам.

— Хватит, прекрати, — прошу я его. Лучше пусть он мне делает больно, только не себе. Но он от меня уворачивается.

— Да что вы за отец-то такой?

— Не суй свой нос в мою жизнь. И уж держись подальше от моих мальчиков!

— Тогда начните о них заботиться как следует. Как вы считаете, что это Брайан приходит ко мне постоянно? Да потому что отец вы никчемный.

— Да как ты вообще смеешь…

— Уберите руки! — кричит Эмиль, внутри слышатся шаги и возня. — Отпустите!

— Не подходи к моим мальчикам! Или, считай, ты покойник.

— Вот только не надо мне угрожать, — говорит Эмиль, — я уже уезжаю.

— Никуда ты не поедешь.

Опять слышатся шаги и скрип деревянного пола.

— Нет-нет-нет… только не аквариум.

В голосе Эмиля слышатся панические нотки. Сразу же раздается глухой удар и плеск воды. Я бросаюсь к двери и вижу, как Эмиль падает спиной на стол, который накреняется вперед и вниз.