Необыкновенные приключения «русских» в Израиле - Инна Карташевская

Рита, на минутку забывшая для чего она здесь, пришла в себя и дрожащим голосом спросила — А он у тебя? То есть ребенок… ты его…

— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил Вовка. — Вот он сидит и, по-моему, даже очень довольный.

И тут Рита увидела малыша. Он сидел на ковре, окруженный игрушками, в одной руке у него был пряник, в другой машинка, глазки его довольно поблескивали, и он смотрел на них с любопытством.

— Лапочка моя, какой же ты хорошенький, — она кинулась к нему, схватила на руки и прижала к себе. — Маленький, ты же не боишься нас? Тебя никто не обидит, я тебя люблю.

— Да не боится он никого, он нормальный парень и наоборот радуется, что мы его от этой бабки избавили. Я тут немного с ним поиграл, ему даже очень понравилось. Вот смотри.

Он выхватил ребенка у Риты из рук и стал его подкидывать и ловить. Ребенок очень довольный засмеялся и даже завизжал от радости.

— Маленького ребенка нужно как можно больше тормошить, подкидывать и трясти, тогда он будет веселый и счастливый, — авторитетно заявил Вовка, — да, пацан?

Пацан ответил радостным визгом и с обожанием посмотрел на своего похитителя.

— Интересно, откуда у тебя такие сведения? — ревниво спросила Рита, которая после окончания первого курса в пединституте, считала себя единственным специалистом по дошкольному воспитанию.

— Так я же нянчу малого, только он постарше немножко, — ответил ничего не подозревающий конкурент, и Рита поспешила перевести разговор на другое.

— Ну, ты все нам купил, что я просила?

— Все, прямо по списку. Пришлось походить по разным магазинам, чтобы в одном много для ребенка не покупать. Вот, игрушки ты сама видишь, а вот продукты. Молоко, молоко, еще молоко, вот овощи, куриный фарш, курица, йогурты, кефир, печенье. Да, вот еще овсянка, гречка и рис, и вот самое главное — блендер, чтобы все размалывать.

— Ну, хорошо, — милостиво согласилась она, — хотя годовалый ребенок уже и сам может жевать паровую котлетку и мелко нарезанные овощи, — прибавила она, так как считала, что последнее слово все равно должно остаться за ней.

— А это продукты для тебя, на неделю хватит. Да, там еще памперсы и одежда для него, я у своего малого взял, он все равно из этого уже вырос. Все чистое, не сомневайся.

— Вовка, а как ты вообще смог это сделать? Ну, я имею в виду… — она запнулась, не решаясь употребить страшное слово «похитить». — Как ты смог забрать его?

— Очень просто, я, когда в больницу к Игоря жене с ним приходил, стащил флакончик эфира, так что намочил тряпку, прижал к теткиному лицу, она все равно спала, но я на всякий случай, потом схватил пацана из коляски, и бегом к машине.

— И что никто тебя не видел?

— Так там же никого никогда нет.

— А вдруг все-таки кто-нибудь машину видел, когда ты уезжал? И номера вдруг запомнил?

— Ага, ни с того ни с сего номера вдруг решил запомнить. Но только знай, я и это учел. Ты знаешь сколько здесь старых номеров от машин на мусорниках валяется? Я имею в виду в гаражах, где тест проходят? Полно. Я еще давно, когда мы с Игорем туда ездили прихватил пару на всякий случай, теперь и пригодились. Рита, не переживай, я все продумал, и все предусмотрел, так что все будет в порядке. Главное, ты не подведи. Давай повторим твою легенду.

— Я пришла по объявлению, — послушно начала Рита, — Мужчина, отец ребенка, сказал мне, что у него случилось несчастье. У его жены магазин одежды, она поехала в Турцию за товаром и сломала ногу. Ему нужно поехать к ней, забрать ее из больницы и привезти домой вместе с вещами. Это займет у него примерно неделю. Он попросил меня пожить здесь и посмотреть за ребенком. А только, Вовка, как-то это не очень реально, что он доверил ребенка незнакомому человеку, как ты считаешь?

— Так ты же ему сразу внушила доверие, двоих до тебя он отправил, а ты ему сразу понравилась. У тебя же на лице написано, что ты хорошая добрая девочка, и малыш к тебе сразу пошел. И потом, разве у него был какой-то еще выход? У него там не только жена в больнице, у него еще там куча бабок в товар вложена. Так что ему пришлось рискнуть, в смысле, это он тебе так сказал, понятно?

— Понятно.

— Значит, все, я сматываюсь. Я тебе позвоню несколько раз, ну, как будто из Турции, узнать, как там ребенок, потому что странно было бы, если бы он не звонил.

А как ты собираешься получить с них деньги? — Это тоже продумано, и, можешь не сомневаться, продумано хорошо. Кстати, за деньги не волнуйся, я спрячу их в вашем доме, в условленном месте. Поедете туда с Юркой и случайно найдете. Постучишь там по стенам как бы между прочим. Ну, Рита, все, я пошел. Не бойся, помни, у них против тебя ничего не может быть. Ну, давай, присядем на дорожку.

Они посидели несколько секунд, потом Вовка встал, подумав, подошел к ней, поцеловал ее в щеку, улыбнулся и ушел. Рита закрыла за ним дверь и пошла к ребенку, который с любопытством смотрел на нее.

— Ты удивительно хороший и спокойный мальчик, — нежно сказала она ему, прижав к груди. — Знаешь, я тебя уже люблю. Ой, а как же тебя зовут? Ничего себе, я же не спросила у Вовки твое имя, хотя, он ведь его тоже не знает. Действительно, откуда ему его знать. Слушай, тебе ведь, наверное, уже годик. Может, ты знаешь, как тебя зовут?

Но малыш только улыбался и что-то лопотал на своем птичьем языке.

— Знаешь, тогда я буду называть тебя Пончик, — подумав объявила она ему. — Да, ты будешь Ленчик-Пончик, тебе такое имя очень идет.

Потом Рита пошла осматривать свое новое жилище. Там были всего три маленькие комнаты, кухня находилась прямо в салоне, даже не отделенная от него перегородкой. Вся мебель была старенькой, но в доме было чисто. Скорее всего, это Вовка постарался здесь прибрать, подумала Рита, обходя комнаты. В спальне она обнаружила две кровати и, показав их малышу, сказала.

— Ты будешь спать вон на той кровати. С этой стороны будет моя кровать, а с той я на ночь подставлю стулья, чтобы ты не упал. Так всегда делали мои мама и бабушка, когда мы с Юркой были маленькими.

Закончив осмотр квартиры, Рита решила, что пора заняться хозяйством. Ленчика нужно было накормить. Посадив его на ковер, она поставила варить бульон и несколько картошечек для пюре.

— Я думаю, — задумчиво сообщила она во все глаза глядящему на нее мальчику, — что здесь в Израиле для детей полно всякого специального питания, но проблема в том, что я понятия не имею, чем здесь кормят детей. Поэтому я тебе буду давать то, чем кормили нас. Раз мы не умерли, а все-таки выросли, значит, ты тоже сможешь это кушать. Обед у тебя будет в двенадцать часов, и ты должен съесть, тридцать миллилитров бульона и семьдесят граммов пюре с курицей, это у меня записано в учебном конспекте, я размельчу тебе все это такой штукой, которая называется блендер. Надеюсь, тебе моя еда понравится, а пока мы с тобой начнем заниматься. Понимаешь, в твои годы дети уже умеют говорить хотя бы несколько слов, и еще они умеют много других вещей. А тебя твои глупые родители ничему не учили, поэтому нам с тобой придется все догонять. Ну, давай начнем. Вот это на картинке у нас коровка, она делает му, а это у нас собачка, она делает ав-ав.