Князь-пират. Гроза Русского моря - Василий Седугин

— Правда? — радостно встрепенулся он. — Как же так, не было, не было и вдруг прикатило?

— Откуда мне знать? — глядя ему в лицо сияющими от счастья глазами, ответила она. — Ребенок у нас скоро будет с тобой, Иван. Счастье-то какое!

— Хочу сына, хочу наследника! — решительно заявил он. — Мне девка не нужна.

— Ну тут мы не распорядители. Кого Бог даст, тот и народится.

— Думаю, будет сын, — продолжал настаивать Иван. — Я для него и удел завоюю. Не будет он скитаться изгоем, как я, а будет полновластным властителем княжества.

— Неужто снова меня бросишь? — чуть не плача проговорила она. — А как же я одна с ребеночком-то? Неужто не жалко нас обоих будет?

— Ничего, Агриппина, недолго тебе осталось терпеть. Много лиха мы с тобой хватили и сумели пережить, а уж в Чернигове, под крылышком князя Изяслава Давыдыча, тебе жизнь раем покажется.

— И куда же ты решил кинуться на этот раз? — горестно глядя в лицо любимого, спросила она.

Он тотчас оживился, придвинулся к ней, стал говорить заговорщически:

— Помнишь, когда нас ссадили с судна, мы попали в городок Олешье? Стоит он в устье Днепра, вдали от Руси, одинокий и неприкаянный. Вроде бы признает власть киевского князя, но живет самостоятельно, управляется вече. Это как же можно жить без князя? Все земли имеют своих правителей — в какой стране властвует князь, в какой — император, а в какой — король, но все равно есть глава государства. А здесь — никого! Не может такого быть. Купчишки там разные порядки свои завели, наживаются и — довольны. А вот приду я, княжескую власть установлю, стало быть, настоящий порядок будет. Как тебе мой замысел?

— А вдруг народ тамошний тебя не примет?

— Я им такие блага предложу, что будут голосовать за меня обеими руками!

— А князь киевский как на это посмотрит? Разве он примирится с потерей владения?

— Я не выйду из-под его руки. Как было Олешье в составе Киевского княжества, так и останется. Просто вместо вече городом будет править князь.

— Ох, Иван, боязно мне что-то. Жил бы ты в Чернигове, рядышком со мной, я бы на тебя глядела и любовалась, какой ты у меня ладный да красивый, лучший из всех мужчин!

— Ну ладно, ладно тебе, — несколько смущенный ее похвалой, ответил он. — Негоже мужику под бабьей юбкой сидеть. Мужик — добытчик! Ему важнецкое дело подавай, а без дела он не живет, а прозябает. Такое никак не по мне!

Через месяц Иван отправился в Берлад. Там его поначалу не узнали, потому что всех бродников он в свое время увел на разбой в моря, вместо них пришли новые. Они краем уха слыхали о некоем князе, предводителе лихих людей, и теперь с нескрываемым любопытством окружили его и рассматривали со всех сторон, будто какую-то сказочную диковину.

— Говорили, что Иван Берладник — огромадного роста и невиданной силы. А ты с виду, как мы, — разочарованно протянул один из парней.

— И будто ты один с охраной купеческих судов справлялся, кидал их всех в море, — поддакнул ему другой.

— Зачем же людей в море кидать? — удивился Иван. — По-моему, все должны жить.

— Так ты что, когда захватывал корабль, никого не убивал?

— Приходилось. Но только тех, кто сопротивлялся, а остальных отпускал на все четыре стороны.

— Дела-а-а… — протянул кто-то. — А нам такое наговорили!

— Ну мало ли что придумают, — отмахнулся Иван и задал вопрос: — А что, братцы, весело ли живете?

— Да так… Перебиваемся… Грабим помаленьку…

— А я вот вам дело интересное и добычливое хочу предложить. Пойдете за мной?

— Это смотря куда… Будет хорошая добыча — не против, — загомонили берладники…

— А дело такое. Захватим городок Олешье, перекроем торговый путь по Днепру и будем с каждого купеческого судна брать пошлину да в свой карман класть. Представляете, какие деньги к нам потекут?

— Вот это по-нашему… Мы к этому способны — чужое отбирать… На это мы согласны, — послышались голоса.

Весной 1158 года большое число утлых суденышек двинулось по рекам Берладь и Дунаю и спустилось в Русское море; там, прижимаясь к глинистым берегам, направились они к устью Днепра и внезапно появились перед Олешьем. Олешье было воздвигнуто русскими купцами как перевалочный пункт на торговом пути из Руси в Византию и далее на юг. Городок был почти не укреплен: невысокий вал, на нем частокол — врытые в землю заостренные столбы да деревянные ворота, которые закрывались на ночь. От кого защищаться? Русских князей он, отделенный от родины разбойничьей Степью, не интересовал, а от лихих набегов десятков тысяч половцев никакие стены крепостные и рвы спасти не могли, не такие крепости брали. А не трогали кочевники городок по той простой причине, что им он был очень нужен. Через него сбывали они свои товары: кожу, шерсть, мясо, сыр и предметы ремесла. Вот и жило Олешье в тишине и мире, принимая у своей пристани торговые суда, на рынке — заезжих купцов разных стран и народов.

И вдруг вывалилась со стороны моря ватага вольных людей, вооруженных чем попало, и кинулась к растворенным воротам. Стража из двух человек и мытника, собиравших пошлину при въезде в город, тотчас разбежалась; скоро город оказался в руках бродников. Бродники никого не грабили, не насиловали. Они согнали всех жителей и торговцев на площадь, перед ними речь держал князь Иван Берладник.

— Достопочтенные господа! — важно прохаживаясь по невысокому помосту, в полной тишине строго и внушительно говорил он. — Меня зовут Иваном Ростиславичем, я — князь Звенигородский. А пришел к вам со своим воинством с одной простой задачей — установить княжескую власть, как это положено во всех городах Руси, и защитить вас от ворога…

— А от кого защищать-то? У нас никаких врагов нет. Даже дикие половцы нас не трогают, — раздался насмешливый голос.

— Враги всегда найдутся, а лучше князя никто воинскую силу организовать не может и преграду противнику не поставит.

— Постой, князь, хочу тебя спросить вот о чем, — проговорил стоявший в первых рядах плотный мужик с окладистой бородой, по виду купец. — Уж не ты ли это тот разбойник на морях, которого зовут Иван Берладник?

Иван на мгновенье смешался, он и предположить не мог, что слух о его деяниях дойдет до такого глухого городишки, как Олешье. Вихрем метнулась мысль: признаться или попытаться скрыть? Но тотчас здравый смысл подсказал, что утаить будет невозможно; не он, так бродники все равно расскажут, кто такой. И он ответил:

— Да, я Иван Берладник. Меня мой дядя, галичский князь Владимирко, лишил удела, но я сумел завоевать новое владение в Адриатическом море на острове Корфу.

— А что же ты там не правишь, а сюда заявился?

Язвительный вопрос вывел Ивана из себя. Он вспылил:

— А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?

— Передо мной не надо, — спокойно возразил тот же человек. — Ты всему народу скажи.