Хранитель забытых вещей - Рут Хоган

Алиса взяла зонтик и разгладила его складки.

– Я тогда впервые побывала в Америке, – сказала она. – Мама повезла меня в Нью-Йорк. Для нее это была скорее командировка. Она работала редактором журнала мод, и у нее намечалось интервью с новым дизайнером – предсказывали, что он будет иметь невероятный успех на показе мод в Нью-Йорке. Так и случилось. Но все, что я о нем запомнила, – это то, что он посмотрел на меня так, будто я сбежала из лепрозория. Видимо, дети были ему не по душе.

– Что такое лепрозорий? – спросила Солнышко.

Алиса посмотрела на Лору, но решила сымпровизировать.

– Это такое место, куда в давние времена помещали людей, у которых была ужасная болезнь, от нее пальцы на руках и ногах отваливались.

Лора могла поспорить на что угодно, что следующие пять минут Солнышко незаметно пересчитывала пальцы Алисы. Хорошо, что на ней были босоножки.

– Мне все это было неинтересно, – продолжила Алиса, – но мама пообещала, что сводит меня в Центральный парк, к статуе Алисы в Стране чудес. Я помню, что была очень взволнована. Я думала, что статую назвали в честь меня.

Она сняла босоножки и заерзала пальцами по прохладной траве. Солнышко последовала ее примеру.

– В тот день шел дождь, и мама уже опаздывала на следующую встречу, так что настроение у нее было не самое лучшее, но я была в восторге. Я бежала впереди нее и, когда оказалась перед статуей, увидела стоявшего рядом огромного и странно выглядевшего темнокожего парня – с дредами и в огромных ботинках, и он раздавал зонтики. Он наклонился и пожал мне руку, я до сих пор помню его лицо. Оно было и добрым, и печальным, а звали его Марвин.

Алиса допила чай и налила себе еще с непосредственностью уверенного в себе подростка.

– Тогда моей любимой сказкой была «Великан-эгоист» Оскара Уайльда, и мне Марвин казался великаном. Но эгоистом он не был. Он раздавал вещи. Бесплатные зонтики. В любом случае, когда мама меня догнала, она оттащила меня от него. Но это не все. Она грубо вела себя с ним. Просто ужасно. Он попытался дать ей зонтик, а она повела себя как самая настоящая сука.

Брови Солнышка взметнулись от такого свободного использования бранного слова, но ее лицо выражало восхищение.

– Я с ним общалась всего минуту, но навсегда запомнила выражение его лица, когда мама оттаскивала меня от него. – Она тяжело вздохнула, но потом улыбнулась, вспомнив еще кое-что. – Я послала ему воздушный поцелуй, – сказала она, – и он его поймал.

На ярлыке зонтика был указан именно тот день, когда Алиса посетила Центральный парк, и зонт был найден возле скульптуры. Лора была безумно рада.

– Я думаю, что он предназначался тебе.

– Я очень на это надеюсь, – сказала Алиса.

Остаток дня Морковка провел, охраняя дверь сарая, а Солнышко рассказывала о своей новой подруге Алисе. Алиса в университете учила английскую литературу и драму. Алисе нравились Дэвид Боуи, Марк Болан и Джон Бон Джови. И «приятная чашечка чая» была бесцеремонно вытеснена описанным Алисой напитком.

В тот вечер, за поздним ужином, Лора, подав на стол спагетти по-болонски, рассказала Фредди все об их сегодняшней посетительнице.

– Значит, работает, – сказал Фредди. – Сайт работает. И это то, о чем тебя попросил Энтони.

Лора отрицательно покачала головой.

– Нет. Не совсем. Помнишь, в письме говорилось: «…если ты сможешь осчастливить хотя бы одного человека, починить одно разбитое сердце, вернув кому-то то, что он потерял…» А я этого еще не сделала. Конечно, Алиса была рада найти зонтик, хотя мы не можем быть абсолютно уверены, что он предназначался ей. Или девушка с резинкой для волос – нельзя сказать, что ее сердце разбилось, когда она ее потеряла.

– Ну, по крайней мере, это начало, – сказал Фредди, отодвигая стул и поднимаясь, чтобы прогуляться с Морковкой перед сном. – Мы как-нибудь и до этого доберемся.

Но дело было не только в потерянных вещах. Была подсказка, та самая, которая стала очевидной, когда Солнышко на нее указала. То, с чего все началось. Энтони назвал ее «последней ниточкой, которая связывала» его с Терезой, и, когда он потерял медальон в день ее смерти, последняя ниточка оборвалась. Если медальон Терезы с Первого Причастия действительно мог помочь воссоединить ее и Энтони, то как же им его найти? Фредди предложил разместить на сайте его описание как потерянного предмета, который нужно найти, но они ведь понятия не имели, как он выглядел и где Энтони его потерял.

Лора убрала тарелки со стола. День был длинным, и она устала. Чувство удовлетворения, которое она испытала после визита Алисы, постепенно сменилось уже привычным чувством тревоги.

В зимнем саду снова заиграла музыка.

Юнис

2013 год

В комнате для отдыха обитателей «Счастливых небес» снова начала играть музыка. «Чармейн» в аранжировке Мантовани. Сначала тихо, а потом все громче и громче. Слишком громко. Эди включила проигрыватель на максимальную громкость. Скоро она заскользит по танцевальному залу под глиссандо в сверкающей пене своего наряда. Она будет делать па ножками в своих лучших, золотых балетных туфельках, и все закружится вокруг нее, словно вьюга из радуги.

Когда Юнис и Бомбер проходили мимо комнаты отдыха, направляясь в комнату Бомбера, они заметили нечто в ночной рубашке, не сразу сообразив, что это худенькая старушка с всклокоченными жирными седыми волосами, в тапочках в клетку. Она ковыляла по комнате с закрытыми глазами, нежно обнимая воображаемого партнера. Вдруг кто-то из сидевших в креслах начал колотить тростью и выкрикивать ругательства.

– Только не это! Иисус, мать вашу, Христос и Иегова! Только не это! Только не это! Только не это!

Евлалия бранилась и дергалась.

– Только не это, черт побери, ты, тупая, сумасшедшая сука! Я просто хочу покоя! – заорала она, метнув костыль в танцовщицу, которая тут же замерла.

Трость пролетела мимо Эди на приличном расстоянии, но она испустила страдальческий вопль, слезы заструились по ее щекам, моча потекла по ногам в тапочки. Евлалия с трудом поднялась на ноги и указала на нее одним из скрюченных пальцев.

– А теперь она обоссалась! Обоссала штаны и пол. – И она яростно загоготала, брызгая слюной.

Юнис попробовала сдвинуть Бомбера, но он будто прирос к месту. Некоторые обитатели «Счастливых небес» начали кричать или плакать, а остальные смотрели в никуда, забывшись. Или притворялись. Потребовались два сотрудника, чтобы удержать Евлалию, а бедную Эди увела Сильвия. Эди дрожала и шмыгала носом, с подола ее ночной рубашки капала моча, пока она выходила из комнаты, вцепившись в руку Сильвии, явно не понимая, куда же делся танцевальный зал.