Человек за чёрной дверью - Лена Обухова

– Ты был в том подвале?

– Я не помню…

– Ты был в том подвале?!

– Да! – он вдруг вскинул голову, как будто пытался посмотреть на Соболева, но его взгляд остался пустым, расфокусированным. – Да, я был там! Но я никого не убивал! Они уже были мертвы!

– И кто же тогда их убил?

– Человек в черном балахоне! Я видел его там!

– Да? И почему же он не убил тебя?

Федоров заметно растерялся, как будто до сих пор ему не приходило в голову задаться этим вопросом.

– Я не знаю. Может быть, мне удалось от него сбежать…

– Никому не удалось, а тебе удалось, да? – фыркнул Соболев.

– Тогда я не был так беспомощен, – едко парировал Федоров, внезапно снова обретая равновесие и почву под ногами. Он вновь сел прямо, и теперь только тяжелое дыхание выдавало его возбужденное состояние.

– Ладно, предположим, – согласился Соболев. – Предположим, тогда ты оказался просто случайным свидетелем. Но… что ты вообще там делал? Зачем туда поехал?

– Она попросила…

– Надежда Пирогова? Сестра Татьяны?

– Да.

– Вы давно были знакомы? Что вас связывало?

– Я не помню.

– И это не помнишь? Черт побери, как удобно!

– Если ты действительно так считаешь, то ты ни хрена не понимаешь в амнезии, – огрызнулся Федоров. – Не понимаешь, что такое блуждать в собственной голове и везде натыкаться на пустоту и запертые двери. Задавать себе те же вопросы, что сейчас задаешь ты, и не знать на них ответа. Это даже больший ад, чем кромешная темнота вокруг, которая теперь со мной навсегда.

Соболев стиснул зубы и заставил себя снова посмотреть на руки Федорова, чтобы заглушить голос сочувствия. На его руках еще оставались бурые пятна – следы подсохшей крови. Такие же были на его верхней одежде, которую забрали на экспертизу. Было и так понятно, что это за кровь, но требовалось зафиксировать все, как положено.

– Что произошло на фабрике? – нарочито спокойно поинтересовался он, меняя тему. – После того, как ты постучал в дверь и даже не попытался войти внутрь комнаты, в которой якобы мог находиться похищенный ребенок.

– Нам показалось, что оттуда вышел убийца, – пожал плечами Влад, даже не пытаясь сделать так, чтобы это прозвучало правдоподобно. – И мы побежали, надеясь отвлечь его.

– То есть такой у вас был план: выманить его, чтобы он побежал за вами, а мальчик спас себя сам?

– Ну, почти, – усмехнулся Федоров. – Но это все, что я могу сказать для протокола.

– Ты издеваешься надо мной?

– В мыслях не было. По-моему, это ты надо мной издеваешься. – Федоров приподнял руки, демонстрируя сковывающие их наручники. – Так ли это необходимо?

– На твоих руках кровь, – процедил Соболев, теряя спокойствие, когда в его памяти всплыли картины недавнего прошлого. – И это не фигура речи. Настоящая кровь. Кровь полицейского, который был на той фабрике и ловил маньяка. И почти поймал, помнишь? Он успел передать по рации, что нашел тебя.

– Я его не убивал. Я пытался помочь, хотел проверить, жив ли он еще. Ты ведь понимаешь: я все проверяю на ощупь. Поэтому мои руки в крови.

– То есть сразу после того, как он взял тебя на прицел, появился кто-то, кто перерезал ему горло? Потому что мы ведь достаточно быстро вас нашли…

– Так и было, – кивнул Влад. – Я пытался объяснить твоему коллеге, что я не убийца, что тот рядом, но он меня не слушал.

– А тебя маньяк, стало быть, снова не тронул. Ты у нас заговоренный, что ли?!

– Это был не маньяк, а другой убийца, – заявил Федоров. – Его что-то отвлекло. И он поторопился уйти, даже тело твоего коллеги забирать не стал.

– Интересно, откуда ты это знаешь? – хмыкнул Соболев, стараясь скрыть собственное разочарование. Федоров сам загнал себя в тупик и, возможно, выдал. – Никто не знает, как выглядит маньяк, а ты так и вообще не мог видеть того, кто убил Никиту. Ты ведь слепой.

Федоров промолчал, видимо, тоже понял, что последнее заявление сделал зря. Его пальцы снова непроизвольно сжались, голова опустилась ниже, и он тяжело вздохнул.

– Я так думаю, – наконец устало уточнил он. – Игорь был там со мной. И все видел своими глазами. Спроси у него, что произошло.

– Вот именно, он был там с тобой. Поэтому у тебя не было причин на ощупь проверять, жив ли наш парень. Ведь с тобой был твой вполне себе зрячий телохранитель. И исключительно неразговорчивый. Но даже если он заговорит в твою пользу, его показания будут под вопросом, ведь он твой подчиненный, ты имеешь рычаги давления на него. Я уже не говорю о том, что у нас есть все основания предъявить ему обвинение в соучастии. Потому что уже неоспоримый факт, что маньяк использует помощников. Как минимум такой помощницей была Татьяна Гусарова, а ранее, возможно, ее сестра. Все местные жертвы перед смертью были одурманены, убить их мог даже ребенок, так что твоя фишка про «я слепой и беспомощный» не пройдет. Ты был связан с первой жертвой, а вторую Гусарова накормила не абы каким снотворным, а нитразепамом, который когда-то был прописан тебе, и я своими глазами видел его в твоей аптечке. Ты рисуешь все, что касается убийств, знаешь больше, чем кто-либо из зрячих. Ты единственный знал, что я поехал в деревенский дом Гусаровой, где на меня напали и забрали важную улику. Ты всегда где-то рядом с этими смертями, но тебя никогда не убивают. Ни в том подвале, ни в кабинете твоего психотерапевта, когда ему выпустили кишки, ни на кладбище, ни у колодца… Мне продолжать? Или ты уже наконец сам сознаешься?

– Ты глупее, чем я думал, Андрей, – разочарованно заметил Федоров. – Если действительно считаешь, что я мог убить всех этих людей…

– А ты сам-то так не считаешь? – проникновенно поинтересовался Соболев, наклонившись к нему через стол. – Сам не ловишь себя на подобных мыслях? Что, возможно, в тебя бес вселился? Или в твоей голове живет кто-то еще, и поэтому ты не всегда понимаешь, куда девается твое время или почему ты идешь туда или сюда?

Брови Федорова дрогнули, пытаясь сойтись на переносице, но он снова моментально взял себя в руки и спокойно заявил:

– Я хочу позвонить адвокату. Без него я больше не буду с вами разговаривать.

– Твое право, – признал Соболев, закрывая папку и поднимаясь на ноги.

– И еще у меня просьба…

– Я прям разбежался ее выполнять!

– Свяжись с Юлей, узнай, в порядке ли она. Пожалуйста.

Соболев застыл, так и не сделав ни одного шага к выходу.

– А что с ней могло случиться? Или она тоже куда-то влезла этой ночью?

– Просто узнай, – повторил Федоров. – И еще: вернулся ли Семка?

– А должен был?

– Перестань издеваться! Я не буду ничего говорить под запись, потому что знаю, как безумно это прозвучит. И понимаю, что вы сможете использовать это против меня. Поэтому просто узнай, как она. Будь человеком.