Кремль 2222. Сталке - Дмитрий Силлов

– Надо же, какой крепкий молодой человек, – сказал Кречетов, перехватив взгляд Артема. – После такого удара шоковое состояние длится минут десять, а он лежит, наблюдает. Все-таки немного крови я вам, юноша, оставлю. Слышишь, Арх, после процедуры снимешь с него быстренько кожу – и в автоклав. Если выживет, будет отличный командир взвода.

– Рад стараться, хозяин! – осклабился мутант.

– Так, а сейчас включай насос и мощность повышай потихоньку, – сказал профессор, отходя к шкафу со стеклянной дверцей, за которой виднелись колбы и флаконы различных форм и размеров. – А я пока посмотрю, что у нас есть обезболивающего. Не хочется, чтобы такой хороший материал умер от болевого шока во время подготовки к процедуре трансмутации.

– То есть вы его по-старому? Просто на переработку в автоклав?

– Конечно, – пожал плечами Кречетов. – Он же, в отличие от тебя, не ученый, так что возиться с ним не стоит. В армии мозги не особенно нужны. В армии нужны сила, рефлексы и навык беспрекословно выполнять приказы…

– Это точно, – раздался знакомый голос в районе двери, через которую Артем проник в помещение. – Те, кого ты послал убивать мою семью, приказ выполнили на все сто процентов.

Арх с профессором синхронно перевели взгляды на вошедшего, которого Артем не мог видеть по определению. Зато он прекрасно разглядел недоумение в глазах собакоголового мутанта и нечто похожее на страх во взгляде Кречетова. Надо же, оказывается, этот профессор со стальными глазами умеет бояться!

Арх потянулся за «стечкиным». Надо отдать должное, быстро потянулся, даже кобуру расстегнул движением, почти незаметным для глаза. А вот достать пистолет не успел…

Длинный металлический штырь без рукояти пронзил запястье мутанта и пригвоздил его к бочине. Арх взвыл, рванул было лапу… Ан нет, не тут-то было. Артем успел разглядеть, что на штыре по бокам расположены зубья, как у пилы или гарпуна, лишь небольшой хвостовик гладким оставлен, для удобства хвата. А на конце хвостика – перекладинка. Удобно очень. Ткнул, повернул и выдрал из противника кусок мяса. Также, например, яду на зубчики можно нанести. Или же, вот как сейчас, вражью лапу к телу пришпилить намертво…

– Стой как стоишь, собакомордый, – произнес знакомый голос.

Но Арх голосу не внял. Выслужиться, видать, решил, на силу и скорость свои понадеялся. Бросился вперед, пасть разинул. Глаза красным налиты, с языка пена… Жуть, в общем. С близкого расстояния реально испугаться можно и не успеть среагировать.

Но тот, со знакомым голосом, успел. Два хлопка прозвучали один за другим, и Артем увидел, как мутант, не преодолев и половины расстояния до двери, грохнулся на пол, завывая от боли. Так надрывно орут что люди, что звери лишь в немногих случаях.

А когда они вдобавок падают, вопя от нереальной боли, словно подкошенные, то все ясно – коленные чашечки раздроблены, и осколки костей рубанули по нервам, которых в этом суставе с избытком. Помнится, дядька Игнат похоже кричал, когда на лесопилке ему бревно на ногу рухнуло. Почти так же, как сейчас собакоголовый, выпавший из поля зрения Артема. Непрекращающийся истошный вопль на одной тоскливой ноте резал по ушам, теребил душу, выворачивая ее наизнанку. Но тут прозвучал третий хлопок, и все стихло.

Теперь Артем смотрел на профессора, замершего возле раскрытого шкафа и машинально продолжающего перебирать пальцами его содержимое. Смотрел не только потому, что больше не на что было. Интересно наблюдать, как изрядно напуганный враг начинает неуловимо меняться. Страх постепенно уходит, уступая место холодной обреченности во взгляде. А ведь этот профессор очень сильный человек, если вот так, меньше чем за минуту, успел осознать неизбежность смерти и принять ее с завидным хладнокровием.

– Ну вот мы и встретились, – сказал Виктор Савельев по прозвищу «Японец», сделав несколько неторопливых шагов вперед и, наконец, появившись в поле зрения Артема. В руке Виктор держал пистолет с необычно длинным и толстым стволом – наверно, благодаря такому странному усовершенствованию выстрелы были такими негромкими. Вдобавок за поясом Японца торчал длинный нож.

– Я очень давно ждал этого момента, – продолжил Виктор. – И я сдержу свое обещание. Просто свяжу тебя, разрежу живот, положу туда взрывпакет и уйду.

Так что сначала ты освободишь этого паренька, а потом сам ляжешь на этот стол. И не надейся умереть быстро. Ты еще поживешь, профессор. Долго поживешь, целых несколько часов. Гораздо дольше, чем мои жена и ребенок после взрыва твоей посылки.

– А если я не двинусь с места? – поинтересовался Кречетов. Сейчас он был бледен как полотно, но с виду абсолютно спокоен.

– Есть такая японская пытка, называется «человек-свинья», – неторопливо произнес Виктор. – Сначала аккуратно удаляются первые фаланги пальцев на руках и ногах, дальше вторые фаланги, третьи… Потом отрезаются уши, нос и язык, выкалываются глаза, руки отрубаются по локти, ноги – по колени. Во время процесса ты останешься в живых, я знаю, как сделать так, чтобы ты не умер от болевого шока и потери крови. А потом я отпущу тебя с миром. При соответствующем уходе ты сможешь прожить еще очень долго. У меня много времени, профессор, очень много. Так что сейчас я предоставляю тебе выбор, убийца детей и женщин. Или взрывпакет и несколько часов до смерти, или жизнь «человеком-свиньей». Выбирай…

– Я уже выбрал, – быстро сказал профессор, закрывая дверцу шкафа и подходя к столу.

– Разумно, – кивнул Виктор, берясь за нож, похожий на тот, что Японец подарил Артему, только с круглой гардой и подлиннее.

Кречетов взялся за защелку, фиксирующую кольцо, которое было затянуто на щиколотке Артема. В это время другая его рука скользнула под стол. Послышался треск… и вдруг профессор исчез, словно провалился под землю.

– Ти[18], выдохнул Виктор, вскидывая пистолет. Но стрелять было уже не в кого – все произошло слишком быстро.

Японец бросился к тому месту, где исчез профессор, ударил ногой в пол… и лишь разочарованно простонал:

– Симатта![19]В полу люк… И он успел его захлопнуть.

– Надо было… стрелять раньше, – прохрипел Артем пересохшим горлом.

– Надо было, – проворчал Виктор, расстегивая защелки на кольцах стола. – Ловко он меня сделал. Бежать сможешь?

– Не знаю…

Артем приподнялся на локте, потом тяжело спустил ноги вниз со стола. Мир качнулся перед глазами, но не провалился в черноту беспамятства, как ожидалось вначале. Только к горлу внезапно подступила тошнота, и Артем блеванул на пол полупереваренным завтраком. На полу валялся Арх, и несколько капель блевотины попало ему на морду. Как не было плохо Артему, но он заметил, что веки мутанта дрогнули. Живой. Правда, с раздробленными коленями и экспансивной пулей, разворотившей грудную клетку, может, лучше контрольный выстрел в голову, чем такая жизнь?