Русские сказки - Роман Злотников

Стук в дверь оторвал генерала от размышлений. Он нервно дернул головой и раздраженно произнес:

— Да?!

Дверь открылась, и на пороге появился граф Бронков собственной персоной. Генерал удивленно встал.

— Убей бог, ваша светлость, вот только что вас вспоминал, — он хмыкнул, — жить вам долго, по народному поверью, — и осекся, увидев, что граф не один.

Его спутник сильно похудел с того времени, как генерал имел честь видеть его в последний раз, на лице явно прибавилось морщин. Но не узнать его было невозможно. Генерал, пораженный, всплеснул руками:

— Бог мой, барон Конгельм!

Тот остановился перед генералом, резко опустил голову в своем знаменитом элегантном то ли кивке, то ли поклоне и произнес голосом, к которому примешивалась горечь, может быть, даже неосознанная:

— Вы правы, генерал, это действительно я, собственной персоной.

Генерал покачал головой.

— Но нам сообщили, что вы арестованы… То есть, прошу прощения, — спохватившись, замахал руками генерал, — прошу садиться. — Он повернулся к двери и крикнул: — Эй, там, чаю или… — Он обернулся к гостям, — Может быть, чего-нибудь посущественней?

Граф Бронков энергично кивнул.

— Да, генерал, барон сошел с поезда всего час назад и мы успели переброситься лишь двумя словами. Так что, думаю, нам нужно позаботиться об обеде. Мы наслышаны, как плохо сейчас с продуктами в старой столице, — обратился он к барону.

Барон усмехнулся.

— Не стоит беспокоиться, господа. Я уже привык обходиться малым. Тащевские бараки — неплохое место для подобного обучения.

— И все же, все же, — настаивал генерал, — окажите честь.

Барон кивнул:

— Хорошо, но только если во время обеда мы сможем поговорить без помех.

— Ну, это несложно, — заметил Тропин, — нам накроют в соседней комнате.

Однако первая половина обеда прошла почти без разговоров. Несмотря на всю деликатность барона, было видно, что он изрядно оголодал. И генерал сдержал свое нетерпение. Что оказалось совсем нетрудно, стоило ему исподволь взглянуть на барона, с жадностью поглощавшего обыкновенное сало и картошку.

Наконец барон насытился и, смущенно улыбнувшись, повернулся к генералу.

— Прошу простить, господа.

Граф Бронков мелко замотал головой.

— Ну что вы, что вы, мы понимаем.

Барон вытер салфеткой рот и отодвинул от себя пустую тарелку. Несколько мгновений все молчали, наконец генерал решительным тоном проговорил:

— Итак, барон, мы с нетерпением ждем вашего рассказа.

Барон Конгельм согласно кивнул.

— Ну, во-первых, должен вам сообщить, господа, что князю удалось установить точное местонахождение его величества, — Он сделал многозначительную паузу и закончил: — Семейство суверена в настоящее время находится под охраной в Катендорфе.

Генерал взволнованно вскинулся.

— Бог ты мой! Никогда бы не подумал. Но ведь это почти тысяча верст от…

— …от Вивадии. Гораздо дальше, — задумчиво произнес граф и повернулся к барону: — Я, конечно, понимаю, что вопрос не совсем уместен, но поймите и наше беспокойство… Насколько этим сведениям можно доверять?

Барон пожал плечами.

— Сейчас сложно доверять кому бы то ни было. Но князь посчитал эту информацию заслуживающей доверия. И, как мне представляется, в настоящий момент у него есть гораздо больше возможностей, чем у нас, чтобы убедиться в ее достоверности.

Генерал подался вперед.

— Князь уехал?

Барон Конгельм кивнул.

— Около трех недель назад. — Он умолк и, помявшись, стыдливо спросил: — Не найдется ли папироски, господа? Последняя неделя была для меня не очень удачной. — Он улыбнулся с горькой иронией. — Никогда бы не подумал, что дорога до Коева будет такой долгой и утомительной.

Генерал протянул свой портсигар. Барон затянулся и откинулся на спинку стула.

— Знаете, господа, в последнюю неделю у меня было много свободного или, вернее, бесполезного времени. И потому в голову все время лезли разные мысли обо всем, что происходит со страной и со всеми нами… — Он помолчал, выпуская дым. — По-моему, если посмотреть на это с точки зрения здравого смысла, то все происходящее настолько невероятно, что напрашивается мысль о вмешательстве каких-то потусторонних сил. Ну посудите сами. Разве может огромное, формировавшееся в течение тысячелетия государство в одночасье рухнуть? А это безумие, охватившее нас, да и весь цивилизованный мир четыре года назад? А то, что творится сейчас? О чем говорят эти так называемые соратники? Они, видите ли, решили перерестроить мир так, чтобы раздать всем сестрам по серьгам! Ведь именно этого требует теория господина…

— Не произносите при мне этого имени, — раздраженно вмешался генерал. — Все глубокомысленные рассуждения, изложенные в его толстом труде под названием «Богатство», совершенно не тянут на полновесную экономическую теорию. В самом лучшем случае они могут служить лишь почвой для восторженных рассуждений экзальтированных курсисток или прыщеватых студентиков, — он саркастически улыбнулся, — ибо уже триста лет назад лучшие умы человечества пришли к выводу, что нельзя доводить идею равенства до полного абсурда. Собрать все, что произвел каждый, в одном месте и поделить поровну на количество ртов — лучше не придумаешь, чтобы окончательно уничтожить всякое желание совершенствоваться или хотя бы просто честно трудиться.

Тут в разговор, с сомнением покачав головой, вступил граф.

— Вы не совсем правы, генерал. Экономическая теория, которой собираются руководствоваться «соратники», вовсе не предполагает простого распределения по числу ртов. Это просто глупости, розовая водица для нищих и убогих. Да и, по большому счету, большей части тех, кто сейчас взобрался на вершину, глубоко наплевать на ЛЮБЫЕ экономические теории. Они просто воспользовались шансом и сейчас всеми силами стараются удержать то, чего добились. Но они не понимают одного, а именно того, что аристократия твердо усвоила за долгое время своего правления. — Граф подался вперед и произнес зловещим тоном: — Власть, захваченная кровавым путем, может порождать только еще большую кровь. И даже если они сейчас удержатся, то потом, когда новый клан укрепится, начнется то же, что было у бриттцев во времена Края или войны Двух династий. — Он фыркнул. — Да что там далеко ходить, вспомните наши княжеские междоусобицы или что творилось рядом с престолом еще лет двести назад.

Барон со вздохом кивнул.

— Вы правы. Этих господ ждет кровавое будущее. И единственное, что меня волнует, так это то, что вместе с этой сворой кровавая волна прокатится и по всей нашей многострадальной родине. — При этих словах глаза барона вдруг предательски блеснули, и он резко отвернулся.

— Ну-ну, батенька, — замахал руками генерал, — что уж вы так сразу-то. Рано еще нас всех хоронить. Ведь ОНИ еще не победили, а мы не проиграли.