Мерцание «Призрака»: лик смерти - Павел Владимирович Шилов

до ночи ещё надо было дожить. Лёгкий холодный ветерок окутал Анджелину, и она подняла воротник своего пальто, продолжая смотреть на небо.

— Прекрасная сегодня погода, не правда ли? — подойдя к агенту Стивенсон, сказал мужской монотонный голос.

— Да, — ответила она и повернула голову к мужчине, который был не кто иной, как Дэниел Майерс. Он присел на скамейку к Анджелине и, прищурившись от падающих лучей яркого солнца, скосил взгляд в сторону.

— Поздравляю тебя, Анджелина! Похоже, удача улыбнулась тебе. С нами на контакт в Париже вышел один наш бывший агент, который перехватил для нас образец.

— Вы ему доверяете? — настороженно спросила мисс Стивенсон.

— Скажем так. Причин ему не доверять у нас нет.

— Откуда он узнал про образец?

— Он сказал, что даже ленивый не мог не узнать про провал в Париже некоторое время назад.

— Хорошо. Но где, точнее, у кого он его перехватил?

— Говорит, что у китайцев в Риме. Мы проверяли. Действительно была перестрелка между двумя израильтянами и китайцами несколько дней назад. Живых не было найдено там. Так что всё подтверждается. Видимо, и китайская разведка, и Моссад караулили курьера с образцом, но достался он нашему агенту, который искусно вырвал его у тех, кто хотел поживиться нашим образцом. Таким образом, ты вылетаешь сегодня вечером в Париж. Встретишься с нашим агентом. Его зовут Феликс Томпсон, наполовину немец, на половину американец. Проработал в управлении он порядка пятнадцати лет, но ничем особенным не запомнился, хотя работал неплохо. Много удачных вербовок и контактов он оставил нам в наследие, и мы ему за это очень благодарны. Поэтому, ещё раз оговорюсь, не доверять ему причин у нас нет.

— Я уже это поняла. Когда встреча?

— Завтра в отеле, в центре города. Всей информацией будет владеть Жан, который встретит тебя в аэропорту. Ты летишь на частном самолёте из аэропорта Джона Кеннеди в восемь вечера.

— Ясно. Я всё поняла, — сосредоточенно ответила Анджелина.

— Ну вот и отлично. Самолёт по возвращении приземлится в Вашингтоне, и у трапа на взлётной полосе тебя будет ждать тактическая команда, которая проводит тебя до Лэнгли. Так будет надёжнее. Посылка должна прибыть в штаб-квартиру без приключений.

— Я всё поняла.

— Тогда удачи! — сказал Майерс и, встав со скамейки, поднял воротник своей кожаной куртки и направился вдоль по дорожке к выходу из парка, где его ждала машина.

Мисс Стивенсон встала со скамейки и направилась в другую сторону, возвращаясь к тому выходу, в который вошла в парк. Время пока не поджимало, но нужно было поторопиться, чтобы собрать немного вещей в дорогу и привести себя в порядок.

Сицилия. Неподалёку от Палермо.

Льюис продолжал вести машину, направляясь к церквушке, где оставил отца Бернардо на попечения отца Массимо. Душа немного болела за то, как они там прожили без его присмотра столько времени, но место было достаточно надёжным и шансов найти там кому-либо отца Бернардо, было мало, хотя, конечно, невозможного в этом ничего не было, но Говард надеялся, что всё будет в порядке. Он понимал, что о новом убежище для святого отца теперь нужно будет заботиться особенно тщательно, но для начала нужно было прочитать письмена, которые он вёз отцу Бернардо, для изучения и оценки опасности их для христианского мира. Извилистая дорога среди холмов вела всё дальше и дальше. Море было где-то близко, и чувствовался солёный привкус, который находился в воздухе, просачивавшегося в салон автомобиля из открытого окна. Льюис продолжал вести машину, вспоминая свои какие-то детские воспоминания, таявшие, словно снега весной под лучами теплого солнца. Хотелось какого-то покоя, но как было его найти?

Говард притормозил на парковке около церкви и заглушил двигатель. Он выключил фары и вышел из машины, поставив её на сигнализацию. Прохладный ветерок овеял его чуть вспотевшее от воспоминаний лицо и дал ему чувство свежести, какое не могло не увести за собой в те далёкие дали, где жила надежда и вера… Его вера!

Льюис прошёл по парковке и поднялся по ступеням, открыв двери церкви. Он вошёл внутрь, перекрестившись при входе, и по центральному проходу удалился к алтарю. На скамейке он заметил мужской силуэт и, присмотревшись получше, узнал в полумраке в нём отца Бернардо, который сидел и молился, а может, просто думал или разговаривал с Богом.

Говард был верующим человеком, но разговаривать с Богом не мог. Ему казалось, что они друг друга никогда не смогут понять. Величие Одного и греховность другого. Это так кардинально разно. И к этому Льюис давно привык, ведь его грехи не мог простить никто. Пусть отец Бернардо их ему отпустил, но Говард не мог их отпустить сам себе, что было намного страшнее, чем могло показаться на первый взгляд.

Льюис присел на скамейку рядом к отцу Бернардо и произнёс:

— Доброе утро, святой отец.

Отец Бернардо открыл глаза, сбрасывая с себя остатки дремоты, которая окутала его словно покрывалом и сказал:

— Здравствуй, Говард. Я тебя давно жду.

— Вы же знаете, отец Бернардо, меня ждать — дело неблагодарное. — усмехнувшись, произнёс в ответ Льюис.

— Понимаю! Но для человека всегда важно, чтобы кто-то его ждал. — потерев глаза, добавил святой отец и посмотрел на Говарда.

— Может быть, отец Бернардо, может быть…

— Ты устал. Тебе нужен отдых. Я вижу, что перед тобой был сложный выбор в чем-либо…

— Да, это так. Но, мой выбор был не сколько сложен, сколько противен. Человек не может столько убивать!

— Убивая, ты спасал души человеческие, — положив левую руку на плечо Льюиса, произнёс святой отец.

— Я понимаю, отец Бернардо. Но рано или поздно, за всё придётся платить. И я заплачу за своё грехопадение очень и очень дорого.

— Возможно. Пути Господни неисповедимы. Бог не бросит тебя, сын мой. Даже невзирая на то, что ты запутался сам в себе.

— Вы правда так считаете, отец Бернардо? — с какой-то надеждой и верой в голосе спросил Говард, посмотрев в глаза святому отцу.

— Правда, сын мой. Искупление бывает разным. Но не всегда прощение грехов оказывается спокойной жизнью. Тебе этого не увидеть никогда, полковник. Бывает так, что благостность граничит с греховностью, но не считается греховностью.

— Как это, отец Бернардо?

— Всё просто, сын мой. Делай, что должен, и будь что будет! Бог покажет тебе твой путь. Ты привёз письмена?

— Да, отец Бернардо, — вытаскивая из внутреннего кармана своей чёрной кожаной куртки свёрток бумаг, ответил Льюис и передал их святому отцу.

— Здесь плохо видно. Пойдём в кабинет, — сказал отец Бернардо и встал со скамейке, направившись к центральному проходу к алтарю и исчез